Шапошников

Что же дала Шапошникову академия? Его собственная оценка этого периода жизни кажется исчерпывающей. Он писал: «Нет сомнения, что она (академия. – Авт.) расширила теоретический кругозор, напитала знаниями, которые нужно было как следует еще переварить, а самое главное, найти применение им в жизни. …Академия привила мне любовь к военной истории, научила извлекать из нее выводы на будущее. К истории я вообще всегда тяготел – она была ярким светильником на моем пути. Необходимо было и дальше продолжать изучать этот кладезь мудрости.

Что же касается практической подготовки к службе в Генеральном штабе, то здесь мы получили не очень много. Групповые упражнения развивали тактическое мышление, но такого рода занятий, как военная игра, у нас и в помине не было. Между тем с этим мы столкнулись с первых же шагов своей работы и в войсках и в штабах. Метода проведения военных игр, метода свободного творчества в них академия не раскрыла своим адептам. Короче говоря, мы были выпущены в жизнь больше теоретиками, чем практиками. От нас самих уже зависело сделаться практиками. Но академия приучила нас к напряженной работе и к выполнению работы в указанный срок».

Таким образом, офицер Б. М. Шапошников, продолжая совершенствовать свою профессиональную подготовку, успешно окончил Николаевскую военную академию (переименована в 1909 году). В результате этого он приобрел не только дополнительные знания в области военного дела, но и сделал очередной существенный шаг по карьерной лестнице, что было и остается крайне важным для любого офицера.

ВОЗВРАЩЕНИЕ В СТРОЙ 

По существовавшему положению выпускникам дополнительного класса академии, даже причисленным к Генеральному штабу, но ранее не командовавшим ротой, предстояло последующие два года отработать в этой должности (цензовое командование). Штабс-капитан Б. М. Шапошников выразил желание откомандовать ротой опять-таки в 1-м стрелковом Туркестанском батальоне, где проходил службу до поступления в академию, и был откомандирован в распоряжение штаба Туркестанского военного округа.

При выпуске в качестве единовременного пособия на приобретение лошади ему было выплачено 300 рублей и предоставлен двухнедельный отпуск, который, вполне понятно, он провел в родительском доме в Белебее.

23 июня 1910 года Б. М. Шапошников выехал в Ташкент. Он ехал по тому же маршруту, что и семь лет назад, но теперь уже совсем в другом качестве: молодой штабс-капитан с аксельбантами и серебряным знаком на груди у всех вызывал уважение.

Борис Михайлович некоторое время прослужил при штабе округа, выполняя мелкие поручения командования. Но он рвался в строй, и 20 октября 1910 года он был отправлен в 1-й Туркестанский стрелковый полк, который был развернут на базе бывшего 1-го Туркестанского батальона, для цензового командования ротой. Правда, прибыв в эту часть, он был сильно разочарован от того, что увидел. «Окунувшись в жизнь полка, я понял, что в нем уже нет той «старой туркестанской» атмосферы, которая была до моего отъезда в академию, – пишет Шапошников. – Теперь 1-й Туркестанский стрелковый полк не отличался от обычного пехотного полка с его правилами и обычаями. Старые офицеры почти все ушли из батальона».

Оказавшись в данной атмосфере, штабс-капитан Шапошников быстро выстроил вполне конкретную линию своего поведения. Он сознательно не пошел на близкий контакт с командиром полка полковником Федоровым, который, по словам Бориса Михайловича, «уважал только тех, кто разделял с ним частые застолья». Но при этом он смог добиться расположения командующего войсками округа генерала А. В. Самсонова – участника Русско-японской войны. Для этого Борис Михайлович в качестве темы для своего обязательного научного доклада выбрал разбор операции 2-й русской армии под Сандепу, в составе которой действовала и дивизия Самсонова.

Доклад состоялся в один из декабрьских вечеров в присутствии Самсонова, других генералов и офицеров штаба округа и Ташкентского гарнизона. Когда он был закончен, командующий округом лично подошел к Шапошникову и поблагодарил за его качественно проделанную работу. Этим докладом, по признанию самого Бориса Михайловича, он «упрочнил свое положение в полку, и пьяная компания Федорова мне уже была не страшна. Завязались более тесные связи с офицерами Генерального штаба… Одним словом, я был уже не просто «момент» (как называли в строю офицеров Генерального штаба), а командир, который вынес кое-что свежее и здоровое из академии».

Очень скоро после этого доклада Б. М. Шапошников без освобождения от должности командира роты был избран членом суда чести офицеров полка. В конце лета 1911 года ему была поручена ответственная задача – провести рекогносцировку местности перед проведением корпусных маневров. Затем со своим подразделением он участвовал в этих маневрах, заслужив похвалу командования.