Шарада

Внимание Кэт привлекла фотография в рамке, стоявшая отдельно ото всей этой груды бумаг. Она поднесла ее поближе к лицу, чтобы лучше рассмотреть улыбающуюся пару. На этой фотографии у Алекса были большие загну– тые вверх усы. Кэт подумала, что не упустит случая подшутить над ним на этот счет.

Рядом с Алексом со снимка улыбалась очень хорошенькая молодая женщина. Как и он, она была одета в обрезанные джинсы и походные ботинки. Его подруга сидела, опершись на большой камень, а Алекс притулился рядом. На заднем плане виднелись какие-то горы, похожие на Скалистые.

Отпускной снимок. С этой женщиной Алекс проводил свой отпуск.

Кэт была недовольна собой за то, что, разглядывая фотографию, почувствовала укол ревности. Естественно, у Алекса прежде были романтические увлечения. Некоторые из них, возможно, даже серьезные. Как не стыдно, укоряла она себя, увидела один снимок и уже ревнуешь, как какая-нибудь школьница.

Кэт поставила фотографию на место. Стена позади стола была прикрыта доской из пробкового дерева, сплошь усеянной прикрепленными к ней записками. Они покрывали чуть ли не каждый сантиметр стены. Думая, что весь этот материал относится к новому роману, Кэт наклонилась вперед и принялась рассматривать их, стремясь побольше узнать о будущей книге.

Ей потребовалось всего мгновение, чтобы понять, что все эти записи относились к одной теме. И притом вовсе не к теме преступности или коррумпированности полиции. Все они были посвящены трансплантации внутренних органов, в особенности сердца.

Одна из бумажек привлекла ее особое внимание. Это был дубликат одной из тех вырезок, которые прислал ей Поль Рейес. С той лишь разницей, что на пробковой доске, прикрепленная ярко-желтой чертежной кнопкой, висела не фотокопия, которую она вручила Алексу несколько недель назад, а оригинал. Края заметки уже пожелтели от времени. Это была вырезка двухлетней давности.

Чувствуя, как подгибаются колени, она с размаху опустилась на стоявший рядом стул. «Спокойно, Кэт, возьми себя в руки», – приказала себе она. Рано делать выводы. Этому должно быть логическое объяснение. Просто она его еще не нашла.

Алекс изучает вопросы трансплантации внутренних органов для одной из своих книг. Да, скорее всего, так и есть. Он ничего ей не говорил, потому что… Почему?

Почему он ничего ей не сказал? Почему это окружено такой тайной?

Может быть, ответ кроется в папках? Та, что лежала сверху, была озаглавлена: АМАНДА. Кэт перевернула обложку, и ее сердце сделало бешеный скачок. С большого, крупным планом, портрета ей улыбалась та самая молодая женщина, которую она уже видела на фотографии в рамочке.

У нее были привлекавшие к себе внимание смеющиеся глаза и умное интеллигентное лицо. Какие отношения связывали ее с Алексом? Кэт очень хотелось бы это узнать, но она боялась, что откроет что-нибудь неприятное для себя.

Она отодвинула портрет в сторону, чтобы прочесть лежавший под ним документ. «О Боже!» Это было свидетельство о смерти Аманды.

Какими бы ни были их отношения, они кончились после ее смерти. Бедный Алекс. Если у них с Амандой все было серьезно, для него ее смерть стала настоящей трагедией. Вот откуда его цинизм. Безвременная смерть любимой женщины вкупе с вынужденным убийством его прежнего напарника – все это объясняло, почему он стал пить, чтобы убежать от съедавших его мыслей. Интересно, когда он потерял Аман-ду, до или после этого злосчастного выстрела?

Кэт прочла дату на свидетельстве о смерти и закрыла себе рот рукой, чтобы подавить готовый вырваться крик. Когда она снова смогла дышать, ее дыхание показа– лось ей слишком громким на фоне царившей в комнате тишины. Ее сердце отчаянно билось. Кэт судорожно отодвинула папку с делом Аманды в сторону и прочла название той, что лежала под ней, хотя уже почти наверняка знала, что там написано. СПАРКИ.

Точно так же она не сомневалась, чье имя прочтет на следующей обложке. И вновь оказалась права. ДЖУДИТ РЕЙЕС.

Трясущимися руками Кэт быстро пролистала другие находившиеся на столе папки. На них были написаны имена тех, кто перенес пересадку сердца, а позднее был найден мертвым при загадочных обстоятельствах. В каждой папке было множество бумаг, содержавших детальное описание происшедших несчастных случаев, копии протоколов вскрытия и полицейских рапортов, документов, которые мог раздобыть только полицейский – или чрезвычайно ловкий и умный бывший полицейский.

Последняя папка носила ее имя. Кэт дрожащими руками пролистала и ее. Вся ее жизнь была отражена в этих бумагах, в особенности годы после трансплантации. Здесь были десятки ее фотографий, какие-то явно сделаны пару лет назад, другие – не раньше прошлой недели; на некоторых Кэт как бы позировала, на других была совсем естественной, должно быть, это было снято с помощью телефотообъектива.