Шарады любви

— Право, не знаю, милая, поздравлять ли нам Линтона или же высказывать ему соболезнования?

— Первое, мой дорогой, первое! — так же тихо ответила Лавиния, снова прикладывая к глазам носовой платок. — Теперь надо оставить их вдвоем. Поверь, они отлично обо всем договорятся. Им повезло, Линтон и Даниэль знают друг друга куда лучше многих других пар, начинающих совместную жизнь. Линтон очень любит нашу девочку, вопреки всем ее фокусам. Подозреваю, что также и благодаря им.

Граф Линтон тем временем никак не мог придумать, как лучше убедить шедшее с ним рядом молчаливое существо, что его предложение продиктовано отнюдь не соображениями чести, а куда более романтичными чувствами. В конце концов, он решил, что прямота и честность Даниэль требуют такого же откровенного и прямого разговора.

Они подошли к розарию. От проезжей дороги его отделял большой камень, служивший своеобразной стеной. Даниэль с наслаждением вдохнула аромат роз, перемешанный со свежим морским бризом; приближался вечер, с моря тянуло прохладой.

— Милорд, я бы хотела взобраться на эту стену, — неожиданно заявила девушка, метнув в сторону графа озорной взгляд.

Линтон не ответил. Облокотившись о камень, он задумчиво смотрел на дорогу.

— Милорд, — повторила Даниэль.

Джастин обернулся. На губах его играла отсутствующая, почти потусторонняя улыбка:

— Да, Даниэль?

— Я хочу посидеть на этой стене.

— Что же вам мешает, дитя мое?

— Одежда. Это платье не приспособлено для того, чтобы карабкаться в нем по скалам. Мне нужна ваша помощь.

— Хотите, чтобы я вас подсадил?

— Именно!

Граф рассмеялся и, взяв Даниэль обеими руками за тонкую талию, посадил девушку на самую вершину огромного камня.

— Должен заметить, дитя мое, что сидеть верхом на стене считается неприличным для молодой леди. К тому же вы рискуете запачкать свое новое платье, хотя я отлично понимаю, что все это для вас не имеет никакого значения.

— Никакого, — согласилась Даниэль и рассмеялась. — Вот теперь, когда мы так удобно устроились, можете сказать мне то, что хотели.

— Даниэль, вы как-то сказали, что доверяете мне. Значит, должны поверить в то, что я сейчас скажу.

— Слушаю вас, милорд.

— Я собирался сказать, что все это время любил вас. Да, я вел себя не так, как полагается влюбленному, но на то были свои причины. Вам они известны, вы их перечислили не далее как сегодня.

Ответ Даниэль несколько удивил графа. Она не стала выражать сомнений в его чувствах, а просто спросила:

— Когда вы меня полюбили, милорд?

— Это очень трудно точно определить, Данни. Думаю, в тот самый момент, когда вы стояли передо мной, как амазонка, с обнаженной грудью и явно предлагали воспользоваться удобным моментом. Я же почувствовал себя в крайне смешном и дурацком положении.

— Внешне это было незаметно. Скорее наоборот, вы были так нестерпимо грубы со мной, что я едва не собралась выпрыгнуть в окно.

— Я приношу вам за это свои извинения.

Джастин коснулся большим пальцем губ девушки и продолжил самым серьезным тоном:

— А теперь я прошу вас, мадемуазель, стать моей женой.

— Мне мало, что известно о взаимоотношениях между супругами, милорд. Наверное, причина этого заключается в том, что моя мама имела скромный опыт семейной жизни. Она рассказывала мне, что сначала они с отцом испытали некое подобие любви, но продолжалось это очень недолго. Вы понимаете, милорд, что я сейчас имею в виду не физическую, а духовную сторону отношений между мужчиной и женщиной.

Линтон мрачно кивнул головой, снова подумав, с каким необыкновенным созданием свела его судьба.

— О физической стороне семейной жизни я, возможно, знаю даже больше, чем положено, — продолжала Даниэль. — Но вас, верно, это не слишком удивляет. Не так ли?

— Так, — согласился граф, с трудом подавляя улыбку.

— А вот что касается духовной стороны супружеских отношений, тут я надеюсь на вас. Мне представляется, что граф Джастин Линтон может многому научить Даниэль де Сан-Варенн. — И девушка доверчиво протянула к нему руки.

— Я буду обучать вас и тому и другому, Даниэль, — ласково ответил Джастин, снимая Даниэль со стены. — Ведь нельзя по-настоящему знать то, чего ни разу не испытал.

Линтон продолжал обнимать Даниэль за талию, пристально глядя в ее огромные карие глаза, которые отвечали ему таким же вдумчивым, серьезным взглядом.

— Не будет ли неприличным, если вы поцелуете меня, милорд?

— Не думаю, что стоит обращать слишком уж большое внимание на правила приличия, пока мы с вами здесь одни.

И, взяв лицо девушки в свои широкие ладони, Джастин слегка прикоснулся губами к ее мягким губам. Даниэль стояла недвижно, затаив дыхание. Она ждала, сама толком не зная, чего именно. Между тем губы Джастина становились все настойчивее, его ладони сильнее сжимали виски и щеки Даниэль, а пальцы нежно поглаживали мочки ее ушей.

— Закройте глаза, дитя мое, — прошептал он. — Сейчас должно говорить только чувство…