Шардик

На заре Кельдерек раздул огонь в очаге, нашел деревянное ведро и, с наслаждением вдыхая свежий воздух, спустился к ручью. Умывшись, он вернулся в лачугу с водой для тугинды, но разбудить ее не посмел и снова вышел на свет раннего солнца. Он твердо принял решение и отступать от него не собирался. Теперь Кельдерек видел в своей душе страшную черную пропасть, подобную той, в которую заглядывал на Уртской равнине. Чудовищная несправедливость, причиненная тугинде Та-Коминионом с его молчаливого согласия, являлась лишь частью гораздо большего зла, сотворенного им самим: святотатства против божественного Шардика и всех прискорбных последствий этого преступления. Ранзея, Молло, Эллерот, проданные в рабство дети, убитые солдаты, чьи голоса мерцали над бранным полем во мраке, — мысли о всех них острыми зазубренными ножами вонзались в мозг Кельдерека, стоявшего на берегу ручья. Когда Тамарриковые ворота наконец рухнули, вспомнил он, прямо посередине воротного полотна зияла громадная дыра, от которой во все стороны лучами расходились трещины, а по краям торчали обломки дерева, покрытого искусной резьбой, и смятые рваные куски серебряных листов с фрагментами уничтоженного изображения. Ортельгийцы испустили торжествующий вопль и толпой ринулись вперед с криками «Шардик! Шардик!».

Слезы тихо катились по лицу Кельдерека.

— Возьми мою жизнь, владыка Шардик! Об одном прошу тебя, боже: возьми мою жизнь!

Услышав шорох позади, он обернулся и понял, что страстная его мольба услышана. В паре шагов от него стоял Рувит, с ножом в руке. Кельдерек упал на колени, подставляя под нож горло и грудь, широко раскидывая руки, словно для объятия.

— Бей скорее, Рувит, пока я не успел испугаться!

Рувит изумленно вытаращился на него, а мгновение спустя заткнул нож за пояс, шагнул вперед с неуверенной кривой ухмылкой, взял Кельдерека за запястье и рывком поднял на ноги.

— Ну, ну, дружок, не след так уж убиваться-то. Спервоначалу оно, конечно, тяжело приходится, но ко всему привыкаешь, как говорится. Коль оказался за Врако, не оглядывайся назад, иначе с ума сбредешь. Вот иду птицу забить. Иные так и крутят шеей, так и крутят, я им завсегда голову отрубаю. — Он быстро глянул через плечо на лачугу и прошептал: — Слышь чего скажу. Она жрица, ага, самая настоящая. Когда воротится обратно, замолвит за меня словечко. Вчера подумал, смерти твоей хочет, ан нет, не хочет. Замолвит за меня словечко, говорит. Не обманывает, думаю, не обманывает, а?

— Не обманывает, — подтвердил Кельдерек. — Тебе она сможет выговорить помилование в любом городе от Икета до Дильгая. Вот мне — нипочем не сможет.

— Здесь все забываешь, приятель, все забываешь. Пять лет, десять лет… через десять лет уже и вшей за друзей почитаешь, ага.

Рувит убил птицу, ощипал и выпотрошил, оставив внутренности лежать на земле, после чего оба мужчины вернулись в лачугу.

Через два часа Кельдерек, отдав Рувиту остатки снеди, принесенной из Кебина, двинулся вместе с тугиндой вдоль ручья.

41. Легенда об Уртских избоинах

Кельдерек все еще не находил в себе сил заговорить о прошлом.

— Куда вы направляетесь, сайет? — наконец отважился он нарушить молчание.

Тугинда не ответила, а после долгой паузы задала встречный вопрос:

— Ты ищешь владыку Шардика, Кельдерек?

— Да.

— С какой целью?

Он испугался, вспомнив о ее таинственном даре понимать больше, чем сказано. Если тугинда разгадала намерение, им принятое, она непременно попытается отговорить его от задуманного, хотя у кого-кого, а уж у нее нет ни малейшей причины желать ему долгих лет жизни. В следующую секунду Кельдерек сообразил, о чем думает тугинда.

— Владыка Шардик никогда не вернется в Беклу, — сказал он. — Точно вам говорю… и я не вернусь.

— Разве ты не король Беклы?

— Уже нет.

Они повернули от ручья и пошли по тропе, ведущей на восток, круто в гору. Тугинда шагала медленно, с трудом, и часто останавливалась передохнуть. «У нее совсем уже не осталось сил для кочевой жизни, — подумал Кельдерек. — Будь даже эти края безопасными, ей все равно не следовало бы находиться здесь». Он стал соображать, как бы уговорить тугинду вернуться на Квизо.

— Сайет, зачем вы здесь? Вы тоже ищете Шардика?

— До Квизо дошло известие, что владыка Шардик покинул Беклу, пересек равнину и скрылся в горах к западу от Гельта. Само собой разумеется, я тотчас же отправилась на его поиски.

— Но зачем, сайет? Вам не стоило пускаться в столь трудное и опасное путешествие. Такие тяготы…

— Ты забываешь, Кельдерек. — В голосе женщины звенел металл. — Как тугинда острова Квизо, я обязана следовать за Шардиком, покуда такое возможно — то есть покуда Сила Божья не порабощена силой человеческой.

Кельдерек промолчал, исполненный стыда, однако немного погодя, спускаясь по склону за ней следом, заговорил снова:

— А ваши женщины… другие жрицы… вы же не одна отправились в путь?