Шариковы дети

Семизоров снова потянулся к бутылке, а следователь, прежде чем отправиться по нужде, решил осмотреть квартиру. Он плохо разбирался в современных интерьерах, у себя предпочитал комфорт и удобство, ремонты и переделки терпеть не мог, но смирялся и на время уезжал жить на дачу, в то время, как жена с помощью строителей переносила стены, меняла полы и сантехнику. У Семизоровых обстановка просто сияла помпезностью, дорогим ремонтом с применением новейших технологий. Внезапно он набрёл на комнату, в которой вместо двери стояла металлическая решётка. Озираясь, Амиров нащупал на стене выключатель, включил свет и быстро осмотрел жилище, больше похожее на каземат. После роскоши за спиной, эта комната должна быть из совершенно другого мира. Голая лампочка под потолком, дешёвые обои на стенах, простая деревянная кровать и пол, покрытый плетёной, бамбуковой циновкой. Фарид погасил свет и вернулся в ванную комнату, сверкающую чистотой, сияющую изысканным кафелем и белоснежной сантехникой. Он засмотрелся. Такой кафель он видел на одной выставке, кажется во Франции. Каждый керамический квадрат имел свою картинку, мастер вручную расписывал плитку, беря сюжеты из французской жизни. Вот булочник складывает в корзинку длинные багеты, для белобородого старика в зелёном берете, другая картинка показывала зимние горки, по которым дети катились на санках, а за ними бежали радостные собаки, на третьей изображалось жёлтое поле и бравые косари укладывали охапки сена. Такую ванную можно читать, как книгу, фантазировать лёжа в пузырях джакузи. Амиров вернулся к действительности, укутал руки в пушистое полотенце и направился назад в гостиную.

– Ваша ванная просто произведение искусства, – искренне произнёс Амиров, возвращаясь в кресло. – Огромных денег стоит!

– Да,– неопределённо протянул Семизоров. – Ещё выпьете? – он потянулся к бутылке.

– Нет. Спасибо! Ещё несколько вопросов. Вы не замечали что-нибудь подозрительное в последнее время? Может Селивёрстов был раздражён, может, делился своими проблемами?

– Мы не настолько были близки, чтобы доверять друг другу переживания личного характера, – неожиданно Семизоров что-то вспомнил. – Вот какая странность, когда тело уже вынесли из кабинета, я попросил Лопатина пропустить меня, чтобы забрать кое-какие важные для работы бумаги, и вот там, на столе я обнаружил интересные документы. Причём подписал он их именно девятого числа. Я почти уверен, что завизированы бумаги вечером, буквально перед убийством.

– Селивёрстов мог заехать в администрацию для того, чтобы подписать бумаги?

– Он сказал, что вернётся за телефоном, я предложил послать кого-нибудь. Александр Владимирович отказался, мол, ещё кое-какие дела есть. Я тогда не вникал, музыка громко играла, артисты пели.

– Может мэр сделал это утром?

– Не думаю. Селивёрстов был утром в кабинете, мы столкнулись в фойе, но провёл там не более десяти минут. Потом отправились на митинг, это в другом конце города. Не в его характере набегу ставить подписи. Он изучал каждую закорючку. А вечером в тишине у него время имелось.

– И что это за документы?

– Несколько лет назад закрылся крупный завод в одном районе города. Там производилось горно-шахтное оборудование: вагонетки, крепи. Во время войны, когда наступали фашисты, комплекс эвакуировали из центральной России в Серов. Рекордными темпами наладили работу и начали производить снаряды. В мирное время завод переквалифицировался и заработал в мирном русле. Огромные цеха, плавильный, инструментальный, механосборочный. Сотрудников больше пяти тысяч человек. И вот после перестройки пошла карусель. Один хозяин меняет другого, один управляющий уходит, следующего назначают и каждый норовит урвать кусок! В итоге остались только рожки да ножки. Площади сохранились, цеха тоже, а вот от начинки ничего не осталось всё разбазарили и продали за понюшку табаку!

– Надо же, – покачал головой Амиров, – страшную войну выстояло предприятие, а в мирное время дельцы похоронили. Как же так случилось?

– Да потому что управляли временщики. В кресло лезли, чтобы взять! Любое производство устаревает морально, изнашивается, время не стоит на месте, приходят новые технологии. Никто не хотел вкладывать средства, а лишь набить карман.

– Тоже самое происходит с угольными предприятиями? Шахты закрыли под видом нерентабельности, а вокруг вырыли котлованы?

– Мы живём на богатейшей земле! Снимай пять метров грунта, вот тебе и угольные пласты! И дёшево и сердито! – Семизоров распалился, лицо покраснело, и на лбу выступил пот. – Только никто не хочет думать о людях, которые загнаны в тупик. Они дышат воздухом с взвесью угольной пыли! Кто мог, тот уехал, работы нет!

– Так и что с заводом? – Фарид Махмудович направил собеседника в интересующее русло.