Шариковы дети

Девушка не двигалась с места, перед ней расстилалась пропасть. Из-за матери высунулось лицо младшей десятилетней сестры такое родное, покрытое веснушками, с тугими русыми косичками. Но не мелькнула даже тень сострадания в глазах близкого человека. Девочка носком туфли небрежно пнула, отправляя через порог небольшую сумку с вещами, а мать бросила зелёную трёшку, оттолкнула дочь и с грохотом захлопнула дверь.

Керстин фон Шпигель замолчала. И Амиров не находил слов. Захотелось выпить. Он отогнал мысли о коньяке, сглотнул слюну и нерешительно заговорил:

– Молодой парень это Селивёрстов?

Женщина улыбнулась. За время повествования она словно скукожилась, на лбу и под глазами проступили морщинки.

– Если Карл Густав встретил свою будущую жену Сильвию в Мюнхене, когда она работала переводчицей, то Клаус вытащил меня из борделя в восточной Европе. Я потеряла ребёнка и вообще возможность иметь потомство, я почти утратила уважение к себе. Иногда, чтобы высоко подняться, надо опуститься до дна, оттолкнуться и изо всех сил, разрывая лёгкие, стремиться наверх. Никто в семье Шпигель не знал эту историю. Клаус безумно любил меня и тщательно засекретил подробности прошлой жизни. Только память истребить невозможно, ненависть горела в душе всё время! – неожиданно женщина поднялась и снова превратилась в красивую, неприступную аристократку. – И кто вы думаете, были эти свидетели, которые подтвердили на суде мою распущенность? – дама усмехнулась. – Очень уважаемые в городе господа – Звенигородов Леонид Александрович начальник отдела по работе с предприятиями и Петренко Семён Аркадьевич начальник управления культуры.

– Они узнали вас через столько лет?

– Самое удивительное, что узнали и Селивёрстов тоже.

– История с фотографиями, где покойный глава совокупляется с секретаршей ваших рук дело?

– Я хотела, чтобы перед смертью он почувствовал дыхание бездны, как я когда-то. И, кажется, это получилось.

– Вы скажете, кто убил Селивёрстова?

– Не знаю, – просто и искренне ответила мадам. – Даже если бы знала, ни за что не сообщила. Сейчас разницы нет, дело сделано. Ночью я покидаю город, чему очень рада. Надоело здесь находиться до отрыжки и дышать совсем нечем! Осталось закончить кое-какие дела, – в комнату вошла горничная, бесшумно собрала на разнос посуду и так же тихо удалилась. – Невероятно жаль стариков, детей и животных, для них нет света в конце тоннеля.

– Вы видите выход?

– Нет. И не собираюсь его искать белым днём с фонарями и собаками. За своих стариков, детей, бездомных животных ужасную экологию, нищету, грязь на улице, разбитые дороги несёте ответственность вы – взрослые сильные люди. Если вы не решитесь на перемены, то в свою очередь превратитесь в убогих стариков с мизерной пенсией. Вам, как вашим пенсионерам придётся покупать самые дешёвые продукты со скидкой, считать каждую копейку в ожидании милостыни от государства в виде увеличения пенсии на два процента! И пока при должности, приходится грести под себя всеми возможными путями, чтобы обеспечить старость, а у кого такой возможности нет прямая дорога в церковь. Только там за вход платить не надо.

– Опасные вещи говорите! – покачал головой Амиров. – Провокационные.

– А жизнь вообще опасная штука. Я всегда внимательно наблюдала за происходящим в стране, в современных условиях это не составляет проблем – интернет делает информацию совершенно доступной, понятно, что настали трудные времена, существует много сложностей, но что всё так запущено даже не предполагала! Люди живут окружённые собачьими экскрементами, шприцами, которые оставляют после себя наркоманы, окурками на тротуарах, пустыми бутылками возле подъездов и это не вызывает чувство протеста. Они принюхались, пригляделись и вроде не так и безобразно. На самом деле это отвратительно! Человек должен уважать себя, украшать клумбы цветами, подбеливать бордюры и деревья! Во всяком случае, так было, когда я сорок лет тому назад покидала город, – Керстин подошла к стеклянному шкафу и достала бутылку сливочного ликёра «Бейлис», – Выпьете со мной?

– Нет. Спасибо, предпочитаю крепкие напитки и после службы.

– А я немного выпью. Нужно успокоиться перед следующей встречей, иногда рвущиеся воспоминания можно угомонить только хорошей порцией алкоголя. На этой высокой ноте мы закончим нашу встречу. Всё, что считала нужным, я сообщила.

Мадам фон Шпигель незаметно подала какой-то знак, и в гостиную вошёл телохранитель. Он без разговоров протянул вещи следователя. Амиров оделся и направился к двери, неожиданно остановился и повернувшись к даме спросил:

– После тех гнусных поступков вы даруете Петренко виллу у моря, а дочь Звенигородова отправляете учиться в Оксфорд?

– Я не благотворительная организация и не миссия Красного креста. Все двенадцать человек получили лишь аванс. Я хотела убедиться, насколько далеко могут зайти эти персонажи ради сохранения своей шкуры или ради обещанных благ.

– Убедились?

– Да, – усмехнулась Керстин. – Они не способны ни на что! У деградантов развит только хватательный рефлекс, они не способны на поступок!