Шариковы дети

– К многожёнству это не имеет никакого отношения, – произнесла Керстин, как только гам стих. – Дочь Леонида Александровича отправилась на обучение в Оксфорд. Теперь, как вы понимаете, я прекращаю финансирование.

Повисла пауза. В воздухе сгустилась неловкость, никто не знал, что делать дальше. Первым тяжело встал Семизоров со словами:

– Больше здесь делать нечего. Не скажу, что знакомство было приятным.

Следом начали подниматься остальные. Неожиданно раздался звонкий голос, который принадлежал Светочке Козленковой:

– Постойте! Куда вы! Мы так и не выяснили, кто убил мэра! А что будет с заводом? – девушка подскочила к даме. – Вы обещали восстановить завод, обувную фабрику! Люди надеются, ждут! Вот эти, – Светочка указала пальцем на чиновников, – они для себя ничего не хотят совершать, а о народе вообще не думают!

Чиновники остановились возле дверей, по лицам невозможно было прочитать: то ли им нечего сказать, то ли отвечать на призывы секретарши считали ниже своего достоинства, то ли то, что хотели выяснить уже совершенно ясно и незачем сотрясать воздух. Мужчины прильнули к экрану, ожидая развязки, но неожиданно экран погас. Молчали в задумчивости около минуты, тупо уставившись в тёмный монитор. Пантелеев поднялся, вытащил из пачки сигарету, размял пальцами и недоумённо пожал плечами:

– Не понимаю, зачем мадам Шпигель прислала запись?

– Наверное, показать нам настоящее лицо первых руководителей города и сообщить, что никто ничего не получит.

– Можно было предполагать такой финал.

– А это как раз не конец. Есть такая настольная игра «Дженга». Из деревянных брусочков складывается башня. Правила просты, каждый из игроков вытаскивает по очереди снизу или из середины брусок и устанавливает сверху, при этом старается не обрушить строение. Проигрывает тот, на чьём ходу башенка упадёт. Керстин вытащила предпоследний брусок, после неё пирамида разрушится. У них друг на друга теперь имеется компромат. Выход один или забыть всё, что происходило на вилле или до конца своей карьеры трястись от страха. Никто не забудет компромат друг на друга, впоследствии компания перегрызётся, как пауки в банке.

– Разницы нет, каким образом эти монстры начнут поедать друг друга, вопрос состоит в следующем: почему мадам не сообщила имя убийцы?

– Во-первых: разница есть. Все двенадцать сидят на руководящих должностях и пока у власти такие, как они в стране ничего не сдвинется с места! Во-вторых: Шпигель что-то темнит. Она или хочет, чтобы до убийцы мы добрались своими мозгами, или вообще не желает его выдавать.

– А может и то и другое?

– Ладно, нечего гадать, поехали, посмотрим на нелегальный разрез. По дороге заглянем к Светлакову. Он раскрыл тайную связь каждого с мадам фон Шпигель, может и сейчас наведёт на след. Позвони, выясни, где он в данный момент.

Амиров сидел в машине и ждал, когда коллега нападёт на след заведующего ГОРОНО. Пантелеев сел на водительское место, завёл мотор, но не двинулся с места.

– В ГОРОНО секретарша сказала, что шеф сегодня не приехал на службу. Она два раза звонила, но Максим Олегович на связь не выходил. Он должен присутствовать в школе № 24 в составе комиссии по капитальному ремонту, но и там он не появился.

– Поехали к нему домой. Может запил с горя.

– Интересно, мадам уже отправила в Департамент образования расширенную характеристику с фотоматериалами на господина Светлакова?

Константин выехал со стоянки.

– Да, мужик живёт в ожидании неминуемой казни. А ожидание, как мы знаем, страшнее самой казни.

Подъехав к высокому забору, мужчины вышли из машины и огляделись: ворота, ведущие к дому, оказались приоткрытой и они беспрепятственно вошли во двор.

– Светлаков держит собак? – Константин опасливо озирался вокруг.

– Опасаешься за штаны? – усмехнулся следователь. – Не дрейфь, четвероногих учитель не держит, во всяком случае, в последний раз ни лая, ни мяуканья не слышал.

Они поднялись на крыльцо, и Пантелеев нажал на кнопку звонка.

– Никого нет, – констатировал полицейский.

– Снова к молочнице ушёл или пьяный валяется.

Мужчины огляделись. Дом показался мрачным и безжизненным. Амиров нажал на ручку и неожиданно дверь, еле слышным скрипом, поддалась. Ни слова е говоря, они вошли в холл. Кругом царил образцовый порядок. Дорогая мебель в стиле ампир сияла позолотой, с высокого потолка свисла ажурная, хрустальна люстра, блеск отражался в зеркалах, винно-красные портьеры и такого же оттенка толстый ковёр на полу подчёркивали помпезность и высокопоставленность. Амиров подумал про себя, что в первый визит совершенно не обратил внимания на впечатляющий интерьер. Учителю ремонт влетел в копеечку, и вил он своё императорское гнездовище с любовью. Тишину нарушали лишь элегантные напольные часы с бронзовым декором, которые тикали монотонно и равнодушно.

– Есть кто дома? – громко спросил Фарид Махмудович, но голос затерялся в тяжёлых шторах, потух, и снова опустилась тикающая тишина. – Иди в столовую, а я гляну на втором этаже, – кинул он Пантелееву и быстро поднялся по лестнице. Не прошло двух минут, они снова встретились в холле.