Шарко

Пока кавалькада двигалась к дому, коп вспомнил, что говорил Петер Фурмантель, журналист с сожженным лицом, по поводу vampyres. Молодые ребята, порвавшие с обществом, легковнушаемые, которые крутятся вокруг демона и открыты для любой идеологии, лишь бы она была направлена против тех, кто диктует правила. Благодатная почва для любых сект – этих разрушителей человечности, способных разбудить в каждом его самые примитивные и жестокие инстинкты. Этот молодняк был всего лишь пушечным мясом, готовым заразить себя любой болезнью, гореть на медленном смертельном огне, пока тело не взорвется, и они даже не отдавали себе в этом отчета.

Пять пятьдесят. Две на вид самые обычные машины бригады быстрого реагирования и машина с командой Маньена припарковались в ста метрах от своей цели, на прилегающей улице. Выстроившись в колонну, бегом и молча, тени заскользили вдоль фасадов. Удар следовало нанести быстро, точно, без промаха, пока не проснется местный люд, изначально кипящий от злости.

Башня Пери была перед ними. Они нырнули в вонючую пасть подъезда, лестница была вся изрисована и пропахла коноплей до самого каменного нутра. Тихий согласованный звук шагов по ступенькам, шорох спецкостюмов, поскрипывание тяжелых касок на голове. Сцена, которую Шарко проживал столько раз за время своей работы. Ощущение фильма, которому нет конца.

Седьмой этаж, дверь в глубине слева, настоящая крысиная нора. Мужчины заняли позиции. Портативный таран в два удара снес входную дверь. Боевые псы рванулись в однокомнатную квартирку, как рой ос, взметнувшихся из гнезда.

Никого. Шарко, Маньен и Робийяр осмотрели помещение. Скомканные простыни валялись в углу гостиной, которая заодно служила и спальней. На кафельном полу лежала куча золы: сожженные бумаги. Было ясно, что Лассуи сбежал.

Копам оставалось только смириться с поражением. На этаже уже хлопали двери. Паскаль пошел опросить соседей по лестничной площадке, Шарко все еще оставался в квартире. Предвидел ли Лассуи их появление?

Обыск продлился не более десяти минут, искать здесь было нечего. Он нагнулся над грудой сожженных бумаг. Обугленный кусок блокнота, телефонные карты с предоплатой. Один листок сгорел наполовину, еще можно было различить наспех сделанную шариковой ручкой запись:

…ойни

Нозе

Нозе… городок в южном предместье, недалеко от Лонжюмо. Шарко забрал листок и вышел. Первый опрос соседей ничего не дал. Они ничего не знали, да и в любом случае люди в таких многоэтажках никогда ничего не знают. Страх, что за любое слово придется отвечать. Атмосфера накалялась, голоса в коридоре звучали все громче, открывались новые двери, кричали дети, кое-где уже начали собираться группы. Сейчас лучше было не задерживаться.

Копы исчезли, как и ворвались: вихрем и с пустыми руками.

83

Бойни в Нозе, расположенные на окружной за чертой города, стояли заброшенными с пятидесятых годов. Добравшись до своего рабочего стола и до Интернета, Шарко быстро понял, к чему относились инструкции, написанные на частично сгоревшем листке бумаги.

Он поделился своими соображениями с Маньеном, уже изнемогавшим от звонков, требований отчета и планирования совещаний. Шеф тоже был на пределе. Дело раздувалось, распространяясь на все новые организации и министерства. На самом высоком государственном уровне ответственные лица впадали в панику, предвидя размах надвигающегося скандала.

Маньен не мог снова вызвать бригаду, но получил в поддержку двух человек из команды Жубера. Спускаясь по лестнице с Робийяром и двумя коллегами, Франк столкнулся с Николя, который поднимался им навстречу. Он обернулся вслед Белланже, но тот продолжил путь на четвертый этаж, никак не отреагировав.

Две машины тронулись в путь. Робийяр за рулем одной из них, молчаливый, нервничающий Шарко – рядом. Может, Николя пришел сдать оружие или его вызвали?

Окружная, направление на Эсон, пробки, вой сирены, прокладывающий путь. Два человека из группы Жубера следовали за ними. Шарко узнавал новости от Люси по эсэмэскам: они с Валковяком добрались до города Спа, в Бельгии, и направлялись по указанному адресу. Он не стал сообщать ей о том, что видел Николя в Управлении.

Дождь бил в ветровое стекло с такой силой, будто готов был разнести его вдребезги. В салоне тишина, сжатые челюсти и замкнутые лица. Наэлектризованное напряжение, мрачное предчувствие надвигающейся беды. В любом случае копы были слишком злы, чтобы вести беседу.

Промучившись три четверти часа, они добрались до юга Парижа и выехали на Национальную 20 – в очередной раз. Честные работяги, пристроившись друг за другом, направлялись в столицу. В молчании они проскочили дорогу, ведущую к Рамиресу, туда, где начался весь этот кошмар. Сквозь завесу воды Шарко невольно глянул на вышку с передающей антенной, которая могла его выдать.