Шарль Моррас и «Action française» против Германии: от кайзера до Гитлера

«Народы Азии не хотят более быть предметом эксплуатации европейских государств, исключительным объектом их колониальной политики, они стремятся к освобождению и к самостоятельной роли в истории. Почему же Массис считает этот факт столь возмутительным и недопустимым? Хотел ли бы он, чтобы народы Востока на веки веков пребывали в сонном и рабьем состоянии и этим облегчали Европе бесстыдную их эксплуатацию? Думает ли он, что отношение европейских государств и европейской цивилизации к народам Востока было подлинно христианским? В качестве католика он должен признать, что и народы Азии – Божье творение, предназначенное для высшей жизни, что и им не подобает вечно оставаться в состоянии сна и рабства и быть лишь объектом, а не субъектом. Все оценки Массиса продиктованы чувством страха и шкурной боязнью гибели, а не христианским сознанием правды и справедливости. Пробуждение народов Востока есть факт положительный, а не отрицательный, и христианам подобает не негодовать по этому поводу, а лишь желать, чтобы свет Христовой истины распространился и на нехрис тианский Восток, как и на весь мир. <…> <Массис> считает весь остальной мир, кроме латинства, точнее, кроме Франции, варварством, совсем как считали греки. Он не хочет знать той истины, что для христианина нет ни эллина, ни иудея. <…> Массис основательно забыл, что христианство восточного, а не западного происхождения, как, впрочем, и все религии. Восток есть страна откровения. По книге Массиса выходит так, что Запад (= латинской цивилизации) есть рационализм, Восток же есть мистицизм. Опасность Востока есть мистическая опасность, грозящая низвержением рациональной формы. Массис боится мистики и особенно мистики профетической и мессианской, как грозящей низвержением латинской цивилизации. Но это обнаруживает лишь недостаточную духовность латинской цивилизации. Это есть не защита Запада, а обвинение Запада. Если Запад есть рационализм и господство конечной и ограниченной формы, то ему грозит смерть, то он не имеет будущего».

IV

«Массис не достиг своей цели, он не защитил Запада, – подытожил Бердяев, – он написал книгу, которая производит впечатление обвинения против Запада. Многие скажут, что лишь умирающая цивилизация может себя так защищать. <…> Именно сам Массис губит Европу, поддерживая раскол и вражду между Францией и Германией, объявляя войну Франции со всем миром. Это-то и мешает Франции, стране древней, великой и утонченной культуры, сыграть положительную роль в объединении Европы, без которой ей действительно грозит опасность со стороны Китая и нехристианского Востока. Мы живем в эпоху, когда необходимо не только большее духовное единение внутри Европы, но и христианское духовное единение Востока и Запада. <…> Нельзя жить исключительно прошлым, это есть бессильный романтизм или упадочничество, нужно обратиться к творческому будущему. <…> Мы идем к христианской вселенскости и ее должны нести нехристианскому Востоку. Массис мешает этому, а не помогает».

«Защиту Запада» высоко оценил Муссолини, получивший книгу от автора, но выделил в ней другие аспекты. «Да, Восток – это угроза. Если хотите – зараза. Но по каким каналам она распространяется? Вот они: либерализм, демократия, социализм, масонство. Организм Запада ослаблен, истощен этими идеологиями. Сейчас только одно движение, имеющее власть над великим народом, имеет смелость быть открыто и по существу отчаянно антилиберальным, антидемократическим, антисоциалистическим и антимасонским: это фашизм. Это фашизм, который обвиняют в желании восстановить Средневековье, поскольку он говорит о власти, дисциплине, иерархии, ответственности и поскольку он вернул в школы, как и повсеместно, образ Христа. Я недавно определил фашизм как организованную, централизованную, авторитарную демократию. Рим восстал против Москвы. Фашизм – против большевизма. Сегодня, как и всегда, Запад – это Рим, христианский, католический и фашистский» (ТНМ, 267–268).

Разделявший антидемократические, антимодернистские и отчасти националистические воззрения Массиса и Морраса, но нередко полемизировавший с ними, Рене Гийюэн отметил тревожную актуальность «Защиты Запада» и сделал к ней несколько важных дополнений в статье «Судьба Запада» (GDO, 13–56; далее цит. без сносок). Первое: «Во время великой войны Запад раскололся, чем разрушил в глазах Востока свой и так уже пошатнувшийся престиж». Второе: Европа не только поделилась с восточными народами знаниями и идеями, которые они теперь обратили против нее, но «привила им вкус к собственным традициям», чем вызвала «яростное стремление избавиться от иностранной опеки и самостоятельно определять свою судьбу». Жаль, что он не развил тему, поскольку роль западного ориентализма, в том числе индологии и буддологии, в «восточном ренессансе» остается малоизученной.