Шарль Моррас и «Action française» против Германии: от кайзера до Гитлера

Утверждения, что для «цивилизованного» французского сознания договоры и обещания священны и незыблемы, а для «варварского» немецкого их выполнение или невыполнение диктуется обстоятельствами, после Версальского «мира» стали общим местом риторики националистов. Тех самых реваншистов, кто отказывался признавать Франкфуртский договор и клеймил режим Третьей республики за его принятие и исполнение, и их последователей вроде Массиса (HMG, 161–162).

Вот она, «картезианская ясность» против «тевтонского иррационализма». В переводе на человеческий язык: горе побежденным! Куда более здраво рассуждал генерал Шарль Нолле, четыре с половиной года возглавлявший в Германии межсоюзную комиссию по военному контролю: «Немецкий народ, уничтожить который “союзникам” не по силам, должен был устремиться к возрождению. Допустить, что народ может считать себя побежденным кроме как на время, – значит полагать, что ход истории остановился. Это ошибка, масштаб и последствия которой будут только расти в соответствии с ритмом событий»[180].

Наконец, публицист Жорж Шампо выразился предельно ясно: «С той поры, как возник мир и народы стали сходиться друг с другом на поле битвы, договоры сохраняют силу ровно столько времени, сколько существует сила, их продиктовавшая»[181].

IV

Победа Клемансо в борьбе за ратификацию «плохого хорошего договора» немедленно обернулась поражением. 17 января 1920 г., всего через семь дней после вступления договора в силу, Национальная ассамблея – общее собрание Сената и Палаты депутатов – выбирала нового президента республики на следующие семь лет. Им стал 64-летний Поль Дешанель, собравший рекордное для истории Третьей республики количество голосов – 734 из 868. Но главное событие произошло накануне.

По республиканской традиции днем раньше, 16 января, состоялось предварительное голосование, не имевшее законной силы, но выяснявшее реальные возможности кандидатов и оставлявшее шанс перегруппироваться. Депутаты-республиканцы, имевшие абсолютное большинство, проводили своего рода праймериз, чтобы определиться с окончательным выбором. На этот раз они пригласили также небольшую группу «независимых правых» – католиков и роялистов. Этим они хотели подчеркнуть единство избранного 16 ноября 1919 г. нового состава Палаты, в котором доминировали центристы и правые – Национальный блок во главе с Александром Мильераном, готовившимся формировать правительство.

Дешанель собрал только 408 голосов. 389 получил его главный соперник – действующий премьер Клемансо, символ сражавшейся и победившей Франции. После голосования «Тигр» объявил, что не будет участвовать в официальных выборах и не дает права выдвигать его кандидатуру, уходит в отставку с поста главы правительства и покидает мир политики. Тем не менее 53 депутата всё равно вписали в бюллетени его имя.

Почему «Отец победы» проиграл? Почему победа досталась человеку, имя которого сейчас, как говорится, помнят только специалисты?

Напрашиваются два ответа. Первый – возвышенный: неблагодарность французов по отношению к «спасителю отечества». Вроде неблагодарности англичан, отправивших в отставку другого «спасителя отечества», Уинстона Черчилля, летом 1945 г., сразу после победы над Германией. Второй – прагматический: интриги, в связи с которыми первым называли имя Аристида Бриана, оставшегося вне правительства с приходом Клемансо на пост премьера[182]. Что еще было делать влиятельному, амбициозному и уже немолодому политику, если «Тигр» прямо говорил: «Бриан будет семь лет (т. е. весь президентский срок. – В. М.) стаптывать башмаки перед Елисейским дворцом, прежде чем его позовут формировать кабинет» (BQO, 91).

В Третьей республике президент выбирался парламентом, а не прямым волеизъявлением народа, так что «неблагодарность» была относительной или опосредованной. В Палате появилось много бывших фронтовиков, поэтому ее прозвали «серо-голубой» (bleu horizon), по цвету формы французских солдат. Казалось бы, кому как не им голосовать за «Отца победы». Они и голосовали. Но далеко не все.

В пользу версии о «неблагодарности» говорит – но скорее эмоционально, чем рационально – неизвестность Дешанеля. Точнее, забвение, в котором он оказался. Сейчас надо лезть в энциклопедию за справкой, а тогда он по праву считался одной из ключевых фигур национальной политики. Депутат с 34-летним стажем, не знавший поражений. Председатель Палаты в течение 12 лет, триумфально переизбранный новым составом. Член Французской академии с 1899 г. Автор работ по внешней и колониальной политике. Блестящий оратор и стилист, франт и денди.