Шарль Перро

И вновь потянулись дни и месяцы будничной, рутинной работы. Весь день Шарль проводит в офисе, а вечер посвящает детям. Малыши часто просят отца посидеть с ними, и случается, что в эти одинокие вечера он рассказывает им старые французские народные сказки. Вернее, пытается рассказывать, потому что Шарль основательно позабыл их за прошедшие годы. Он рассказывает вечером детям то, что помнит, а по утрам или днем, когда свободен, просит прислугу рассказать ему сказки так, как они их помнят, и они рассказывают сказки про Маленькую Аннетту, про Куртийон-Куртийета, про Принцессу-мышку, про Жемчужинку, про сметливого солдата…

Господи! Словно небо опрокинулось на него: он вспомнил себя маленького — как он сидел либо возле камина, либо возле няни, либо на конюшне, либо среди чесальщиц льна и с первыми же звуками голоса сказочника или сказочницы вдруг попадал в таинственный волшебный мир. В этой таинственной стране можно было надеть плащ-невидимку и появляться, где захочешь; можно было прямо на земле расстелить скатерть-самобранку; здесь нельзя было заблудиться, потому что герой, отправляясь в путь, получал волшебный клубочек; здесь нельзя было даже умереть, потому что если тебя убьют — то живая вода сможет тебя оживить. Уже стариком начинал понимать Шарль, какой чудесный мир он потерял на взрослых дорогах и как приятно снова в него попасть!

Вечерами он приходил в спальню к мальчикам — а с ним вместе и Франсуаза — приходил с тетрадкой и уже не рассказывал, а читал своим детям сказки, которые записывал от прислуги. И однажды Шарль-Самюэль задал ему вопрос, который почему-то смутил его:

— Папа, ты сам это придумал?

— Нет, сынок, — ответил Шарль, — это давно-давно придумал другой папа или другая мама.

— А ты нам придумаешь сказку? — попросил малыш.

И Шарль ответил:

— Постараюсь, сынок.

…Может быть, в это мгновение и проснулся в Шарле Перро сказочник? Но так или иначе, именно дети обратили его к сказкам, а Пьер, самый младший из его сыновей, — тот, который еще спит у кормилицы, и подарит ему сюжет книги сказок, которая обессмертит имя отца и сына.

Когда Шарль написал первую сказку? В точности неизвестно. Сборник его поэтических сказок выйдет через 16 лет, в 1695 году. Но это не значит, что именно в девяностые годы он стал писать сказки. Мы имеем свидетельства, что он начал сочинять их значительно раньше. Так, посылая одному своему знакомому сказку в стихах «Гризельда», он пишет, что «в черновых записях она пролежала у меня много лет». Сколько это — «много»? Десяток лет? Или больше?

Но очень вероятно, что эта сказка, как и другие его сказки, родилась по просьбе его милых малышей, которым он решил посвятить всю свою жизнь.

А чем еще занимается Перро в эти годы? Читает и… вышивает. В те годы вышивание было достойным мужским занятием, и даже сам король любил удивлять узорами и цветом своих работ. В Лувре и Версале устраивались выставки вышивок. И Шарль публикует работу «Вышивание короля», в которой восхищается искусством монарха. Кольбер передал Перро, что Людовик остался доволен его работой.

И еще он молится. Потеря любимой жены кажется Перро Божьим наказанием за его грехи, и он старается вымолить у Господа прощение. В эти годы он пишет религиозную поэму «Адам и Сотворение мира», которая долго ходит в списках.

* * *

Шарль внимательно следит за жизнью двора и замечает, что всемогущая маркиза Монтеспан постепенно приходит в немилость короля.

От маркизы Монтеспан король имел сына — герцога Менского, а также еще пятерых детей: графа Вексена, аббата Сен-Дени, родившегося 20 июня 1672 года и умершего в 1683 году; дочь, названную девицей де Нант, родившуюся в 1673 году; дочь, названную девицей де Тур, родившуюся в 1676 году и скончавшуюся в 1681 году; дочь, названную девицей де Блуа, родившуюся в 1677 году; и графа Тулузского, которого маркиза Монтеспан родила в 1678 году. Все эти дети, вопреки французским законам, были признаны законнорожденными: этого пожелала Монтеспан и с ее желанием согласился король.

Но по мере того как возрастала любовь Людовика XIV к этим детям, она мало-помалу ослабевала к их матери, которая с каждым днем теряла прежнюю красоту.

Сначала королю понравилась госпожа Субиз. Затем он приблизил к себе госпожу Людр. Когда одна придворная дама доложила об этом королеве, та оборвала ее:

— Это меня не касается! Скажите об этом маркизе Монтеспан!

За госпожой Людр последовала девица Фонтанж. Эта, как ее называли, мраморная статуя обессмертила свое имя не потому, что была любовницей короля, но потому, что носимая ею прическа обратилась тогда во всеобщую моду.