Шарло Дюпон

Эммануэло де Лас Форесаса начало клонить ко сну. Когда господина де Лас Форесаса- клонило ко сну, кончики его усов уныло обвисали.

— Но хорошие времена приходят к концу — дела идут все хуже... Все гоняются за контрамарками... На концерты ходят только по контрамаркам... Слишком много развелось знаменитостей, куда ни глянешь — знаменитость... Слишком много шарлатанства... Я говорил, я говорил это господам репортерам. «Господа,— сказал я им,— вы душите искусство. Слишком много вы пишете фельетонов, господа. Слишком много лжете, господа...» Но что толку... что толку от моих слов. У них уже пальцы сводит от писанья, и все равно они пишут и пишут. Они портят нам коммерцию. Они не делают разницы... Конкуренция... Каждый старается перекричать другого... А публика не слышит ни звука... Да, сударь, больших денег теперь уже не наживешь... Через десять лет я не дам и сотни марок за знаменитость с мировым именем.— Господин Теодор Франц умолк. Его руки безвольно вывалились из карманов.— Не дам и сотни марок...

Господин де Лас Форесас вздрогнул от внезапно наступившей тишины, и тут вдруг вспомнил о Шарло, который заснул, уронив голову на край стола.

— Шарло... Ты еще не спишь... Шарло... Мы совсем забыли о ребенке.

Господин Эммануэло де Лас Форесас стал укладывать сына в постель, мальчик дремал, пока его раздевали.

Но вдруг Шарло открыл глаза и спросонья охрипшим голосом спросил:

— Отец — у нас много денег?

— Денег?

— Да.

— М-м-да, деньги у нас есть.

— А-а...— И Шарло снова заснул.

В последнее время Шарло часто задавал этот вопрос — о деньгах.

Иногда господин Теодор Франц выезжал на место концерта заранее. Тогда отец с сыном путешествовали вдвоем. В поезде господин де Лас Форесас играл с Шарло в карты.

Они играли на фишки. Позолоченные жетоны валялись вокруг них на сиденье. Господин де Лас Форесас рассказывал забавные истории. Он рассказывал о том, как он сорвал банк в Бадене.

— В ту пору, когда в Бадене еще держали банк.

И господин де Лас Форесас рассказывал об игорных притонах в Мексике,— вот где ничего не стоило сорвать куш тому, кто смыслил в этом деле. А уж господин де

Лас Форесас, поверьте, кое-что смыслил. Ну и состояния там наживали! Горы золота! Золотые слюнки текли от одних воспоминаний!..

Шарло слушал, но не спускал глаз с карт и собирал жетоны в кучку.

— А Рио... Рио-де-Жанейро! — Господин де Лас Форесас выронил карты из рук.— К утру золота уже не оставалось, и на стол сыпались бриллианты... Сотни бриллиантов сверкали на столе... А Перу! По сравнению с ним Монако — жалкая дыра! Да, хорошее было времечко... конечно, для тех, кто смыслил в этом деле...

А господин де Лас Форесас, поверьте, кое-что смыслил в годы молодости...

У него и теперь еще ловкие пальцы, пальцы хоть куда.

Был такой трюк с булавкой, сукном и шелковой ниткой,— карта исчезала из-под самого носа банкомета. Господин де Лас Форесас проделывал этот трюк в Баден-Бадене множество раз. Пожалуй, стоит попробовать, не потерял ли он сноровку.

— Попробуй, отец.

Нет, господин де Лас Форесас сноровки не потерял.

— На это нужен талант,— говорил он.— Большой талант. Он сидит в пальцах.— И господин де Лас Форесас вновь проделал все свои трюки перед Шарло.

Мальчик повторил фокус, повторил снова и снова. Господин де Лас Форесас внимательно наблюдал за ним. Он остался доволен, он поучал, он исправлял ошибки.

— Браво, браво. Еще разок.

Шарло проделал фокус еще раз.

— Молодец, правильно. Ей-богу, у мальчишки настоящий талант. Погоди... браво... браво... Да у тебя в самом деле ловкие пальцы.

Они снова начали играть. Шарло проиграл. Он пожирал взглядом каждую карту и сжимал фишки дрожащей от возбуждения рукой.

Шарло проиграл снова.

— Ты передергиваешь, отец,— закричал он, схватив отца за руку.— У тебя двойная колода.

Господин де Лас Форесас вспылил.

— С родными детьми не шулерничают!—И он отказался продолжать игру.

Но Шарло рассердился. Стал играть за партнера, разложил все карты на сиденье. Фишки так и гремели в его руках.

Право же, когда господин Эммануэло де Лас Форесас путешествовал вдвоем с Шарло, они очень весело проводили время.

Когда они бывали одни, вечером после концерта обязательно приходила какая-нибудь дама и ужинала вместе с ними. Дамы очень нравились Шарло. Они целовали его в уши, совали ему в рот свои недокуренные сигареты. На ночь они сами раздевали мальчика, и когда на нем оставалась одна ночная рубашка, кружились с ним по комнате в танце. Они во всем потакали ему.

И так щекотали Шарло, что он поднимал визг.

Шарло получал много подарков. Господин де Лас Форесас брал их на сохранение.

Иногда в поезде Шарло вдруг спрашивал ни с того ни с сего:

— Отец, а где наши деньги?

— В Париже.

— Г м. А много их у нас теперь?

— М-м-да. Матери ведь тоже приходится помогать, а это расход немаленький.

Бывали дни, когда мысль о деньгах не покидала Шарло. Потом он снова надолго забывал о них.