Шарлотта Бронте. Очерк жизни и творчества

Что же влечёт туристов в сегодняшний Хауорт? Прежде всего миф о трёх романтических затворни-цах-сёстрах «не от мира сего», которых снедали смертельная болезнь и собственный талант. Может быть, поэтому б'oльшая часть посетителей сначала устремляется в церковь св. Михаила, где под каменными плитами пола похоронена пасторская семья. Очевидно, для удобства обозрения плоское белое надгробие теперь вделано в стену. Скорбный перечень открывает мать, Мария Бронте. Далее следуют имена детей: Мария, Элизабет, Патрик Брэнуэлл, Эмили Джейн, Шарлотта, и завершает его pater familias – его преподобие Патрик Бронте, когда-то ирландский паренёк Пэт Бранти. Энн умерла в Скарборо – там и похоронена.

Из церкви туристы обычно направляются в скромный дом пастора. Вот кабинет мистера Бронте, вот столовая с выцветшими пурпурными шторами. Над софой, где умерла Эмили, знаменитый портрет Шарлотты кисти Д. Ричмонда, над камином – портрет У. Теккерея, любимого писателя Шарлотты. Наверху – спальни. В той, где умерла Шарлотта, некоторые принадлежавшие ей вещи: серо-зелёное платье с узкой талией и широкой юбкой, неправдоподобно маленькие чёрные туфли, крошечные перчатки и чепчики. Под стеклом – миниатюрные, величиной в спичечный коробок, самодельные книжечки. Страницы исписаны мельчайшим бисерным почерком. Чтобы разглядеть буквы, нужна лупа. Это первые литературные опыты Шарлотты и Брэнуэлла. Здесь же, на втором этаже, ещё одна маленькая спальня, бывшая детская. На стене ещё можно разглядеть еле заметные, процарапанные карандашом по извёстке, линии – всё, что осталось от детских рисунков маленьких Бронте. В этой комнатке на узкой, низенькой постели иногда сидела юная Шарлотта, глядя в окно, на кладбище. Туристы смотрят туда же и настраиваются на грустный лад. Вот так – думают они – и Шарлотта с дрожью взирала на угрюмые, поросшие мхом надгробия и размышляла о бренности человеческого бытия. Забегая вперед, скажем: вряд ли всегда. Мысли её бывали порой совсем иного свойства.

Шарлотта Бронте родилась 21 апреля 1816 года. Ей исполнилось четыре, когда в 1820 году Патрик Бронте получил назначение в этот йоркширский приход и перевёз в Хауорт семью. Старшей дочери, Марии, было семь лет. Младшей, Энн, – несколько месяцев. Здесь, в Хауорте, от мучительной болезни умерла его жена.

Страдания Марии Бронте были так велики, что перед концом, к ужасу достопочтенного супруга, её стали посещать религиозные сомнения. Чтобы дети не слышали стонов больной, их отправляли гулять под присмотром Марии. Эта хрупкая девочка после смерти матери истово пыталась её заменить и даже учила сестёр грамоте. Образованием сына Брэнуэлла, надежды семьи, Патрик Бронте ведал сам.

Властный, эгоцентричный, превыше всего ценивший свой комфорт и свой покой, Бронте редко покидал гостиную, где вкушал одинокие трапезы и готовил проповеди. Иногда он выходил к детям в столовую и наблюдал их необычные игры, в которых главным действующим лицом нередко бывал герцог Веллингтон, кумир Шарлотты. Нередко они спорили, кто самый доблестный из всех: «Веллингтон, Буонапарте, Ганнибал или Цезарь». Когда спор становился чересчур, по его мнению, громким, он «умиротворял» их. При этом он не мог не заметить, что дети его, пожалуй, одарённее своих сверстников. Однажды он сам снизошёл до «игры». Вот что он пишет после смерти Шарлотты её другу Элизабет Гаскелл, которая работала над её био-графией3: «Вспоминаю одно обстоятельство. Когда дети мои были совсем юны, старшей около десяти, а младшей ещё не исполнилось четырёх, полагая, что знания их обширнее, чем кажется на первый взгляд, и решив заставить их разговориться без излишней застенчивости, я рассудил, что этого можно добиться, если они будут скрыты от постороннего взгляда. Случилось так, что в доме была маска. Я велел им по очереди встать и смело отвечать на мои вопросы под её защитой. Я начал с младшей (Энн, впоследствии Эктон Белл) и спросил, к чему стремится ребёнок её лет. «Вырасти и познать жизнь», – был ответ. Я спросил следующую (Эмили, впоследствии Эллис Белл), что мне делать с Брэнуэллом, который иногда озорничал. Она ответила: «Вразумить его, а если он не послушается голоса разума, то высечь его». Я спросил Брэнуэлла, каким образом можно постичь разницу между умственными способностями мужчины и женщины, и он ответил: «Соотнося их способности с разным строением их тела». Затем я спросил Шарлотту, какая книга лучшая в мире. «Библия», – сказала она. «А ещё?» – «Книга Природы». Я задал вопрос Элизабет, в чём состоит лучшее образование для женщины. «В умении хорошо вести хозяйство». И, наконец, я спросил у старшей (Марии), как с большей пользой употребить время. «Приуготовляясь к вечному блаженству», – ответила она.

Возможно, я не совсем точно передаю их слова, но, во всяком случае, смысл их я передал совершенно верно»4.

Как все дети протестантов, маленькие Бронте изощряли свой пытливый ум на схоластических премудростях Катехизиса, построенного по принципу вопросов и ответов.