Шарм

Поверить не могу, что я сделала Хадсону непристойное предложение.

Вначале я просто пыталась подразнить его – ведь он остался совершенно невозмутим, когда я ворвалась в его примерочную, чтобы избежать примерки этого платья из тафты. Но затем мы очутились в этом крошечном пространстве… и он был полураздет, так что мне трудно было мыслить ясно.

Но затем он предложил, чтобы мы вернулись в гостиницу, и мой мозг совсем перемкнуло.

После обеда у мэра я целиком ушла в свои мысли, беспокоясь о том, что дракон времени нападет опять, и думая о тех беднягах, которые погибли вчера, об их семьях, и все это, похоже, из-за того, что я сделала, даже не осознавая того.

Как я вообще могла проделать временной пролом? И если я проделала это один раз, то могу ли проделать снова?

Я так обрадовалась, когда Хадсон предложил отправиться за покупками, надеясь, что это поможет мне отвлечься от мыслей в голове.

И вот теперь у нас есть новый гардероб, у меня есть работа, которая, я надеюсь, будет приносить мне настоящее удовлетворение, и к тому же… между нами теперь существует такое сексуальное напряжение, что его, пожалуй, хватило бы, чтобы запитать все гирлянды цветных фонариков, которые есть в Адари.

Мы закругляемся с покупками, и я собираюсь предложить заказать еду в номер по возвращении в гостиницу, но тут нам навстречу идут наши трубадуры. Хотя у них немного потрепанный вид после вчерашнего нападения драконов, они явно пребывают в прекрасном расположении духа и настойчиво приглашают нас поужинать вместе с ними.

Мы с Хадсоном оставляем наши покупки в гостинице и направляемся в ресторан. Мы приходим туда точно в назначенное время. Трубадуры уже сидят за столом и, когда мы занимаем свои места, начинают подкалывать меня, уверяя, что в розничной торговле трудно заработать на жизнь.

– Нет, в самом деле, неужели тебе хочется провести остаток жизни, продавая джинсы и платья? – спрашивает Кауамхи, когда все заканчивают делать заказы.

– Возможно, – отвечаю я. – Посмотрим, как пойдет дело после того, как я проработаю там следующие три месяца. По крайней мере, моя новая начальница кажется мне очень милой женщиной, хотя и слегка настырной, когда речь заходит о платьях из тафты, и, думаю, с ней будет легко ладить.

– Три месяца? – спрашивает Луми. – А что должно случиться, когда они истекут?

Я бросаю взгляд на Хадсона, но он только пожимает плечами. По-моему, у нас нет никаких причин скрывать от них, что дракон времени еще вернется – и что вопрос стоит так: либо он нас, либо мы его.

– Тогда дракон времени вернется, – отвечаю я наконец.

– Дракон времени? – повторяет Оребон. – Эти твари, которые атаковали фестиваль, были драконами времени? Откуда вы это узнали?

– Нам об этом сказал мэр, – говорю я и сообщаю им все, что нам стало известно о драконах времени, временны́х проломах и смертных приговорах.

Не знаю почему, но я умалчиваю о словах мэра о том, что сам он волшебник времени. Прежде чем я расскажу об этом кому-то еще, я хочу обсудить это с Хадсоном. Когда Суил упомянул это, Хадсон нисколько не удивился, так что я очень надеюсь, что он что-то узнал о волшебниках времени, когда жил в нашем мире, и ему известно, на что они способны. Думаю, это объясняет и то, почему сегодня мэр выглядел моложе, чем вчера. А может, это могло бы объяснить и то, почему он так долго живет. Может, волшебников времени называют так, потому что они бессмертны? Позже надо будет задать все эти вопросы Хадсону, говорю я себе.

Луми присвистывает:

– Ничего себе. Это чертовски пугает.

Так и есть.

Этот дракон мог бы вернуться и сегодня, хотя Хадсон считает, что это маловероятно.

Мое дыхание становится поверхностным, и до меня вдруг доходит, что за время нашего пребывания в Адари у меня ни разу не было полноценной панической атаки. Но, похоже, этой полосе везения приходит конец.

Я смотрю на Хадсона, но он уже опустил руку под стол, положил свою ладонь на мою на моем бедре и принимается рассеянно постукивать по ней одним пальцем. И я невольно начинаю считать. Один. Два. Три. Четыре. Пять.

К тому времени, когда я досчитываю до пятнадцати, моя грудная клетка расслабляется, и у меня получается сделать нормальный вдох.

Я одними губами произношу: «Спасибо», – и он сжимает мою руку.

Оставшуюся часть ужина мы проводим, беседуя об обычных вещах – о работе, о том, в какой ресторан пойти в следующий раз и кто печет лучшее печенье в городе. Но меня не оставляет ощущение, что мы пропускаем что-то важное.

Я все еще думаю об этом спустя час, когда Луми говорит, что им пора отпустить приходящую няню. Мы прощаемся возле кафе-мороженого, и мы с Хадсоном направляемся обратно в гостиницу.

У меня так потеют ладони, что мне приходится два раза вытереть их о джинсы, прежде чем мы добираемся до нашего номера. Я все время вспоминаю то, что произошло в примерочной, и беспокоюсь, что Хадсон заговорит об этом, когда мы останемся одни. И одновременно беспокоюсь, что он этого не сделает.