Шарм

Я роняю подушки обратно на матрас и возвращаюсь к комоду, чтобы переложить одежду. Еще раз.

Я также поправляю две картины, висящие на стенах – довольно неплохие абстракции, – затем поднимаю и опускаю жалюзи, чтобы они образовали идеально ровные ряды, несколько раз передвигаю шторы, чтобы они максимально блокировали свет солнца, разглаживаю покрывало на кровати и складываю свою грязную одежду.

Снова перекладываю вещи в комоде. Похоже, перспектива разделить эту комнату с Хадсоном заставляет меня психовать.

Хотя это и нелепо. Совершенно нелепо. Ведь мы больше года делили его берлогу и ничего, остались живы. Так почему же здесь, в этой комнате, что-то должно быть по-другому?

Не должно. Но по какой-то причине здесь все по-другому. Совсем по-другому.

Быть может, это потому, что мы с ним едва не поцеловались перед тем, как все полетело в тартарары.

А может, потому, что, прочитав эти дневники, я не могу ненавидеть Хадсона, как ненавидела прежде. Я даже не могу бояться его. Совсем.

А может, потому, что моих уз сопряжения с Джексоном больше нет.

Но это не должно иметь значения – и не имеет. Я люблю Джексона. И хочу быть с ним всегда.

Но что, если то, что сказали за ужином Арнст и Мароли, правда? Что, если дверь между нашим миром и Норомаром и впрямь открывается только раз в тысячу лет?

Что, если именно в этот раз мы и прошли через нее?

Что, если нет никакого мелкого шрифта, никакой лазейки, никакой магии, которая могла бы что-то изменить?

Что, если мы с Хадсоном застряли здесь, в Мире Теней, навсегда?

Это жуткая мысль, и она заставляет меня ходить взад и вперед, отгоняя подступающую паническую атаку – и за сегодняшний вечер это уже во второй раз.

Каким-то образом мне удалось не распсиховаться за ужином, когда эта тема возникла впервые. А после ужина, в душе, я смогла заставить себя не думать об этом. Но теперь, когда я в этой комнате, где мне нечего делать, кроме как думать, я больше не могу это игнорировать.

Не могу не задаваться вопросом о том, не изменилась ли моя жизнь навсегда.

Не могу не опасаться, что теперь мне придется начинать все заново в очередном новом месте.

Не могу не гадать, как идут дела дома у всех тех, кого я люблю. И увижу ли я их когда-нибудь снова.

Когда мы находились в берлоге Хадсона, я смирилась с тем, что мы останемся там навсегда. Я заставила себя не думать о Джексоне, пожелала всем, кого я знаю, счастливой жизни и попыталась оставить прошлое позади и просто жить дальше. Но затем мы покинули эту берлогу – и дракон не прикончил нас, – и ненадолго я позволила себе поверить, что, возможно, смогу вернуться домой.

И все это только затем, чтобы обнаружить, что я все так же заперта в ловушке и по-прежнему не могу вернуться домой, если то, что Мароли сказала о барьере между нашими мирами, правда.

Так что в моих нервяках нет ничего удивительного.

Неудивительно и то, что на мою грудь словно давит тяжелый груз и вокруг меня смыкаются стены. Мне не хватает моей семьи. Мне не хватает моих друзей. И мысль о том, что я больше никогда их не увижу, сводит меня с ума.

Я не могу дышать. И сколько бы я ни перекладывала вещи в комоде, это мне не поможет.

Наклонившись, я упираюсь ладонями в колени и сосредотачиваюсь на глубоком дыхании.

Вдох – один, два, три четыре, пять – выдох.

Вдох – один, два, три, четыре, пять – выдох.

Но этот счет мне не помогает, и я перехожу к другому приему, которому научила меня мама Хезер.

Пять вещей, которые я вижу: черный ковер на полу, белые шторы с черными цветами, черное постельное покрывало с белыми цветами, черно-золотая лампа, стоящая возле кровати, ваза со свежими лиловыми цветами на комоде.

Вдох – один, два, три, четыре, пять – выдох.

Четыре вещи, которых я могу коснуться: мягкое одеяло, расстеленное в изножье кровати, гладкие прохладные белые стены, легкая футболка, в которую я одета, упругий матрас.

Вдох – один, два, три, четыре, пять – выдох.

Три вещи, которые я слышу: пронзительный жалобный визг за окном, шум воды в душе, который принимает Хадсон, скрип ступенек, по которым кто-то спускается.

Вдох – один, два, три, четыре, пять – выдох.

Паника утихла, и я успокоилась, так что я уже не утруждаюсь по поводу запахов и вкусов, которые ощущаю. Но я делаю еще несколько глубоких вдохов, говоря себе, что все будет хорошо. Что мне надо просто думать обо всем поэтапно – шаг за шагом. Так или иначе я смогу пережить и это, как пережила все прочие ужасные вещи, которые происходили со мной после того, как погибли мои родители.

Пока этот дракон отсутствует, я могу справиться со всем прочим. В том числе с тем, что я застряла в Мире Теней навсегда и что мне придется делить эту комнату с Хадсоном. Ведь это всего на день или два. В течение сорока восьми часов я смогу вытерпеть что угодно… кроме разве что человеческого жертвоприношения.

Десять минут спустя я наконец убеждаю себя сесть на кровать – и это большой прогресс, если учесть, что до сих пор я не хотела даже дотрагиваться до нее – и тут в дверь опять стучит Хадсон.