Шарм

Как можно заметить, пока что это удается мне просто великолепно.

– Я не знала, что эти дневники принадлежат тебе.

Поскольку, как только я вышел из ванной, у нее сделался виноватый вид, это брехня.

– Возможно, поначалу так оно и было, но ты не перестала читать, когда поняла что к чему, не так ли?

Она не отвечает, а просто смотрит на мой дневник.

– Впрочем, это не важно. Ты можешь читать их сколько хочешь. Хотя на твоем месте я бы пропустил тома в середине. Мои предподростковые годы были очень… – Я делаю эффектную паузу и даже невесело качаю головой, чтобы показать ей, насколько мне плевать. – Эмо.

– Только твои предподростковые годы? – спрашивает она, подняв обе брови.

– Туше́. – Я делаю полупоклон. – Но в конце стало лучше. Я развернулся по-настоящему только после того, как прочел «Апологию» Платона. Безжалостная самокритика в духе Сократа и все такое.

– А я-то думала, что всему, что ты знаешь, ты научился у маркиза де Сада.

Я отвожу взгляд и прикрываю лицо рукой, чтобы скрыть улыбку. У Грейс быстрый ум. Она, конечно, заноза в заднице, но соображает шустро. И она забавная.

– У меня есть один вопрос, – говорит она и опять опускает глаза на раскрытый дневник.

Я напрягаюсь, настораживаюсь, ожидая вопроса, который мне наверняка не понравится. Скорее всего, что-нибудь об отношениях с Джексоном, на что у меня не будет ответа. Большую часть жизни я старался понять суть этих отношений, но это все равно что биться головой о кирпичную стену.

Или так было до того, как он решил, что единственный способ разрешить наши разногласия – это убить меня. Тогда я решил, что он может идти в жопу. Я даже подумал о том, не прикончить ли мне этого мудака, пока у меня есть такая возможность. Ведь сам он без зазрения совести попытался сделать это со мной.

Но в конечном итоге я не смог. И, если честно, даже не попытался. Просто мне показалось, что для всех будет лучше, если на какое-то время я исчезну. А, может, навсегда.

– Что за вопрос? – спрашиваю я, приготовившись к худшему.

Грейс поднимает мой дневник.

– Если ты убежден, что это делаю я – что это я держу нас в этом месте, – то как я могу сидеть здесь, читая твой дневник?

– Ты серьезно? Мы опять вернулись к этой теме? Это и есть твой вопрос? – Не знаю, испытывать ли мне облегчение по этому поводу или оскорбиться.

– Это логичный вопрос, – отвечает она. – Я даже не подозревала, что твой дневник существует, пока не сняла с полки этот том. Как я могла знать, что в нем?

– Так же, как я знаю, что ты больше всего любишь шоколадное печенье с кусочками шоколада.

– Разве не все их любят больше остальных? – парирует она.

– Откуда мне знать? – спрашиваю я, чувствуя досаду. – Я же вампир.

– А, ну да. Тогда просто поверь мне. Все люди обожают именно его.

– Нет, не все, – отвечаю я, потому что в этой ситуации она не единственная, кто может видеть то, к чему у постороннего человека не должно быть доступа. Я тоже могу это делать. Поэтому-то мне это и известно. – Некоторые люди предпочитают овсяное печенье с изюмом. А другим нравятся этюды Дали и коллажи Джона Морза.

Ее большие карие глаза широко раскрываются.

– Откуда ты можешь это знать? – шепчет она.

Это вопрос с подвохом, вопрос, ответ на который может заставить ее с криком выбежать в темноту снаружи, если я не буду осторожен. Но это также отличный способ отвлечь ее от этой чертовой тетради, лежащей у нее на коленях. И отличный способ убедить ее раз и навсегда, что это она держит нас здесь. Ну и этот дракон снаружи, но о нем мы поговорим как-нибудь потом.

А пока что я предпочитаю играть в «покажи и назови» – но не совсем так, как это делают в детском саду. Нет, для этого урока мы должны оказаться в другом месте. Но… не по-настоящему.

Поэтому, чтобы не напугать ее, я медленно протягиваю руку и забираю дневник из ее рук.

– Что ты делаешь?

Я не отвечаю. С какой стати мне отвечать, если, отвлекая ее внимание, я получил именно то, что мне нужно было?

Вместо ответа я пользуюсь предоставленной ей возможностью прорвать оборону и хватаюсь за одно из ее воспоминаний.

Глава 16 Нет вампира, который один в поле воин

– Грейс –

Мы на пляже. И не на каком-то безымянном пляже, а на пляже Коронадо в Сан-Диего. Я бы узнала его везде. Отчасти потому, что он так широко известен, так узнаваем, потому что передо мной находится «Отель дель Коронадо» с красной крышей, а еще потому, что это мое любимое место.

Прежде я бывала здесь постоянно – иногда одна, иногда с Хезер. Даже до того, как мы получили водительские права и смогли проезжать по мосту, когда нам того хотелось, мы часто садились на паром и ехали на этот маленький островок в заливе Сан-Диего. А затем шли по Ориндж-стрит до самого этого пляжа, останавливаясь по пути, чтобы заглянуть в магазинчики и художественные галереи, усеивающие этот короткий бульвар.