Шарм, или Последняя невеста

Клаве всего пятнадцать, но выглядит она уже зрело: формы округлились, а на лице «блядский» налет. По-другому и не назовешь. Я даже подозреваю, что она давно уже женщина, в отличии от меня. Неосторожно пропускаю смешок, и, мачеха подступив ближе, бросает короткий, но разоблачающий, взгляд мне за спину.

Стискиваю папку сильнее, будто храню сокровище нибелунгов. Хочу разуться, но замечаю движение мамаши: она метит забрать у меня документы, отчего мне приходится увернуться и выставить перед собой ладонь.

– Нет! – отхожу и жмурюсь. Знаю, что сейчас будет взрыв, но не могу подставить Генри. Грудью лягу – не отдам этой змеюке папку!

– Что?! – мачеха расширяет и без того выпученные глаза и замахивается. Я успеваю отпрыгнуть, кривые ногти, как лапа тигра, пролетают возле носа. Вторая все же рука врезается в мое плечо и, пока я ловлю равновесие и пытаюсь не свалить елку, Валентина смачно врезает мне пощечину. Кожа трещит от удара и в миг нагревается.

– Это не ваше, не смейте! – вою от боли и прячу лицо под ладонью, не выпуская папку из рук. Отступаю, не обращая внимания на колючее дерево, пробираюсь на другую сторону холла.

– Какая важная стала, – кривляется сестрица. – Мам, лови ее!

Лечу на второй этаж и захлопываю дверь в комнату перед носом Клавы, отрезая ее хамство и маты мачехи.

Оседаю на пол. Жалеть себя я не стану, но слезы все равно ползут по щекам от шока.

– И что здесь? За что я буду тебя ненавидеть, Генри? – кладу папку на колени и, поглаживая по корочке кончиками пальцев, втягиваю тонкий запах кожи. Мне слышится аромат его рук: особенный, терпкий, тот, что остался на губах, подбородке, в волосах. Я пропиталась запахами дома Севера, пока спала в его постели, куталась в его простыни и одеяло.

Вот сейчас мне реально страшно. Что если внутри этой папки что-то похуже, чем за дверями?

И, не обращая внимания на ор и грохот за спиной, я распахиваю первую страницу.

Глава 18. Генри

Совещание и встречу с инвесторами еле выседел, а когда Женя закрыл дверь за последним юристом и закурил свои фирменные сигареты, я вообще не смог больше терпеть: встал и спрятался в уборной.

Долго умываюсь и крошу фаянс умывальника пальцами. Жаль, он оказывается крепче моей души.

Сколько часов прошло? Один, два? Мне кажется, что вечность. Лера не звонит, и с каждой секундой я понимаю, что все кончено, и больше никогда ее не увижу. Но не могу смириться. Это так тяжело осознавать.

Неожиданно вспоминаю, что так и не включил телефон. Вот идиот!

Вылетаю в кабинет, Женька подскакивает от неожиданности.

– Север, ты меня в гроб загонишь!

– Переживешь! Вот же! – ищу на столе мобильный, но, кажется, я из-за нервов его дома оставил. – Сам справишься до вечера?

– А ты куда? – друг присаживается на край стола и заинтересованно всматривается в мое лицо. Скручивает руки на широкой груди. – Вчера с вечеринки ушел и ничего не сказал, сегодня на тебе лица нет и мечешься, будто тебе шершень жалом зарядил в пятую точку. Генри, что происходит?

– Я просто не спал всю ночь, мне нужен перерыв.

– А-а-а, – Женя вкусно затягивается, выпускает струйку дыма и закатывает глаза. – Надеюсь, она того стоит, а то полетят наши контракты на филиалы в Болгарии.

Я останавливаюсь в дверях, поглаживаю косяк ладонью, вспоминая, какая бархатная у Леры кожа, и бросаю через плечо:

– Она стоит многого, но боюсь, что я ее недостоин.

– Приложи усилия, – смеется Женя. – Разве это сложно?

– Как там Оля? – перевожу на него стрелки. Говорить о своей личной жизни нет никакого желания, даже с лучшим другом.

– Веселенькая, в постели – настоящий Везувий, хотя в общении местами занудная. А что? – Женя вдавливает бычок в пепельницу и подходит ближе.

– Нет, просто спросил. Все, не жди меня сегодня.

– Могу и завтра не ждать, – с улыбкой добавляет друг. – Отдыхай, Север, давно пора.

Я киваю и с чувством выполненного долга, что давно стоит поперек горла, убегаю в коридор. Хорошо, что ехать недалеко, и я не успеваю сойти с ума от волнения.

Дома суетливо пробегаю в кабинет, по пути сбиваю несколько горшков с цветами. Хватаю телефон и быстро включаю его.

Пока прогружается система оседаю в кресло, листаю сотни ненужных сообщений, тысячи входящих звонков. От Леры ни единого, от незнакомых номеров тоже.

Часы на стене пророчат мне полное фиаско, рычу и продираю рукой осторосшую челку. А что я хотел? Что девушка воспримет ненормальный договор нормально? Да она пальцем у виска покрутит, когда дойдет до восьмого пункта.

Ладно, жить придется дальше, раз уж освобождение в ближайшие три месяца на предвидится. Замираю пальцем над кнопкой «удалить все сообщения» и в последний момент замечаю новое входящее от инкогнито.

Пока открываю, матерю всю современную технику с тач-панелями. Для моих крупных пальцев только лопата подходит, и лучше совковая. Окошко распахивается, и я с замиранием сердца читаю сообщение:

«Генри, пожалуйста, забери меня».

И подпись «З».

«З»?

На ходу соображаю, не ошибся ли я, а потом до меня доходит: Золушка. Она ответила!