Шаровая молния

– По-моему, мы отклонились от темы. Тост был произнесен за дружбу. А в семейных отношениях разбираться еще рано. Итак, за дружбу! – Он поднял рюмку, чокнулся со всеми и выпил до дна.

В соседнем зале заиграла музыка. Лана оторвала виноградную ягодку, бросила в рот и поднялась.

– Идем, мой милый, покажем сытым буржуям, как умеют веселиться влюбленные. – Она крутнулась на одной ноге, как завзятая балерина, сотворила еще довольно замысловатое па с поднятыми над головой руками и, напевая: «Гуляй, шальная императрица…», повела Геннадия в круг.

Она и в самом деле чем-то похожа на известную певицу: такая же стройная, волевая, решительная, только с более утонченными чертами лица, прожигающими антрацитовыми глазами, небольшим ртом с красивым рисунком пухлых губ.

Ее не смутило, что вышли в круг первыми, лихо подхватила партнера и закружила в вальсе. Их примеру последовали другие пары.

Они танцевали, возвращались в свой уютный зал, пили и снова шли танцевать. Юрий и Галина вели себя более сдержанно, но всячески поддерживали весело-озорное настроение Властелины. Геннадий впервые видел Лану такой возбужденной, пытался понять, с чем это связано, однако даже оброненные вскользь ее откровения не раскрывали тайны.

В полночь, взглянув на часы, Лана, как строгий командир, распорядилась:

– Уходим. Продолжим у моих пенатов. Галя и Юра останутся с нами до утра.

У ресторана их ждала та же «Тойота», на которой приехали. Через полчаса они были в особняке у Властелины.

Пока женщины переодевались, накрывали стол, Геннадий и Юрий обсуждали предстоящие командировки: Лаптев должен лететь в Турцию, Геннадий – в Узбекистан. Николаю Соболеву предстояло впервые лететь на Дальний Восток. На «Ан-72» – нелегкое дело.

– Физически Николай слабоват, – высказал сомнение Геннадий.

– Маленькие люди жилистые, – улыбнулся Юрий. – Плюс молодость. Выдержит. А вообще-то, не нравятся мне эти вояжи. Наши олигархи занимаются только спекуляцией, экономика страны их будто не волнует.

– Не будто, так оно и есть. Слышал, насколько вырос капитал наших миллиардеров? И это во время кризиса. Правительство будто бы намеревается предпринять какие-то меры; боюсь, они больше коснутся нас. Конечно, с коррупцией, контрабандой надо бороться, до того докатились, что чуть ли не на все зарубежное перешли – и на продовольствие, и на технику. А свою технологию со времен царя Гороха поднять не можем.

– Как дела у Ланы? Почему она отказалась от автозавода?

– Правильно сделала. Я и раньше ей не советовал; из-за той же отсталой технологии мы не можем конкурировать с фирмами «Рено», «Ниссан», «Фольксваген» и другими…

– Мальчики, кончайте косточки нам перемывать, пора за стол, – позвала Галина.

Снова были тосты за любовь, за дружбу, за верность и за все то, что делает жизнь радостнее и счастливее.

Спать Юрия и Галину Лана уложила в соседней комнате, где на диване была приготовлена им постель. Властелина, несмотря на изрядное опьянение, рассуждала довольно осмысленно и держалась на ногах крепко. Геннадий попытался было ухаживать за ней, раздеть, она с усмешкой отстранила его:

– Ты и вправду подумал, что я и в семье властная мегера?

– А разве нет? – пошутил и Геннадий. – Я немало повидал таких женщин.

– Когда? Ты же говорил, что только курсантом встречался с нравящейся девушкой, но по своей глупости проворонил ее.

– В полку у нас было много женатых офицеров, и на разных благоверных я нагляделся. Потому и не спешил жениться.

– И теперь еще не созрел? – засмеялась Лана, уже обнаженная, затаскивая его в постель.

– Боюсь, как бы не перезреть.

– Так в чем дело? На роль второй жены, что не согласна, я пошутила. Я люблю тебя, Гена, и готова на все. Как в той песне: «Мне все равно, женат ты или холост, хочу я слушать твой негромкий голос. Мне все равно, кем для меня ты станешь, и сколько раз и с кем меня обманешь». Вот так, дорогой. Пока меня, да и тебя, вижу, устраивает такое положение. А вот когда удастся освободиться от долгового капкана, кое-что предложу тебе. Сейчас не спрашивай, наберись терпения. И хватит о делах. – Она обхватила его голову ладонями, прижала к груди и стала целовать шею, лицо, губы. Геннадий отвечал на ее поцелуи, чувствуя, как наливается силой и твердостью его фаллос, который она любила ласкать нежными пальцами, как тело ее начинает колыхаться, ерзать и ползти под него. Он не торопился утолить страсть, желая немного помучить ее, заставляя затрепетать, запылать сердце и слиться в экстазе воедино душой и телом. И она не выдержала, отняла руку от головы и, обхватив за бедра, скользнула под него…