Шашлык из козла отпущения

– Нет у тебя пока никакой справки, – заметила Надежда Николаевна. – Этот твой доктор, конечно, обещал, а вдруг его справка будет недействительна? Может, они поверят, только если ты в лежку лежать будешь. Все же полиция, нельзя так отмахиваться… У тебя могут быть неприятности… то есть у нас…

– Нет, нет и нет! – повторила Галина и отбросила платок, открыв лицо, покрытое синяками и кровоподтеками. – Ты хочешь, чтобы я в таком виде вышла на улицу? Чтобы я в таком виде появилась в полиции? Лучше смерть!

Надежда молчала. Вид у Галки был ужасный.

– А может быть, ты сходишь туда одна? – едва слышно добавила Галина. – Ведь этот майор вызвал нас с тобой… Может быть, ты дашь показания за нас обеих?

– Ладно, что с тобой поделаешь… – вздохнула Надежда и стала одеваться, – обрисую там ситуацию, постараюсь их убедить, а ты звони своему доктору, пускай подсуетится там… Опять я без завтрака остаюсь, ну да уж привыкла…

Внизу она уточнила у Нины, где находится отделение полиции, и через двадцать минут подошла к невзрачному двухэтажному домику неподалеку от парка.

Дежурная, скуластая краснощекая девушка в полицейской форме с погонами прапорщика, спросив ее фамилию, направила Надежду Николаевну в кабинет на втором этаже.

Коридор второго этажа был длинный и унылый, стены выкрашены масляной краской неопределенно-депрессивного цвета, вызывающего глухую тоску и зубную боль, под потолком горели люминесцентные лампы, придавая всем присутствующим вид свежих покойников. Все это вместе должно было привести посетителей в подавленное и мрачное настроение, очевидно, способствующее чистосердечному признанию во всех мыслимых преступлениях и явке с повинной.

В этом коридоре перед нужным Надежде кабинетом скучал унылый тип с кошачьими усами и торчащим вперед золотым зубом.

– Вы к Семену Ивановичу? – спросила его Надежда Николаевна. – Я, значит, за вами.

– Заходите! – отмахнулся тот. – У меня дело долгое, я не тороплюсь. Мне торопиться некуда…

Надежда пожала плечами и вошла в кабинет.

В кабинете стояли два стола – один напротив двери, другой справа от входа. За правым столом сидел хлипкий довольно мужичок лет сорока с остренькой мордочкой и маленькими темными глазами. Он оценивающе взглянул на Надежду и повел носом. Над ним на стене висел портрет господина в старинном мундире и напудренном парике. Портрет этот показался Надежде смутно знакомым, и она подумала, что это поэт Державин. Не совсем обычный портрет в отделении полиции.

За вторым столом, напротив двери, сидел тот самый майор, который приходил в пансионат после убийства Костоломова. Перед ним на столе лежала открытая папка.

– Гражданка Лебедева? – проговорил майор, не поздоровавшись, и пристально взглянув на Надежду. – А где же подруга ваша?

– Она не смогла прийти, – ответила Надежда как могла твердо, тоже решив не утруждать себя приветствием.

– Что значит – не смогла? – Майор удивленно поднял брови. – Я вас не в гости пригласил, не на чашку чая… не на пироги, значит, с капустой! Это, значит, официальный вызов!

– Но вы же не вызвали ее повесткой! – возразила Надежда. – А в таком случае…

– Вот, значит, как! – строго проговорил майор. – Значит, грамотные очень?

Он захлопнул папку и посуровел.

– Семен Иванович, – подал голос остроносый полицейский. – Может быть, у женщины уважительная причина…

– Вот именно! – Надежда обрадовалась неожиданной поддержке.

Она подумала, что эти двое играют в широко известную игру «добрый и злой полицейский». Вообще все происходившее Надежде сильно не нравилось, поэтому она решила держаться потверже и говорить поменьше, а то как бы ее слова противный майор не повернул против нее же.

– Галина только что перенесла операцию и не может выходить на улицу… по крайней мере, днем. У нее справка будет от доктора…

– Допустим! – Майор опустил глаза и снова открыл свою папку. – Тем более что у меня разговор вообще-то к вам.

Надежда порадовалась про себя, что легко отмазала Галку, и немного расслабилась.

– Извините, Надежда Николаевна, – снова вступил в разговор остроносый любитель поэта Державина. – Там в коридоре гражданин Мормышкин дожидается?

– Такой… с золотым зубом? Да, он там…

– Это хорошо, пускай подождет…

– Итак, гражданка Лебедева, – заговорил майор, подняв глаза от папки, – по какой причине вы прибыли в наш город?

– А что, для этого требуется какая-то особая причина? – холодно удивилась Надежда Николаевна. – У вас что же, закрытый город?

– Нет, у нас не закрытый город, – поморщился майор, – но вопросы здесь задаю я, а вы, значит, на них отвечаете. Или не отвечаете, но тогда я отмечу в протоколе, что вы отказываетесь…

– Ну почему же? Я не отказываюсь. – Надежда пошла на попятную. – Я сюда приехала, чтобы навестить подругу, Галину. Вы ее видели в пансионате…

– Допустим, – майор что-то отметил на листе. – Раньше вам приходилось бывать в нашем городе?

– Нет, никогда! – честно ответила Надежда.

– Вот как? Вы уверены?

– Ну конечно, уверена! Я провалами памяти не страдаю и точно знаю, где бывала, а где нет!

– Допустим, – повторил майор и снова что-то записал. – А с кем вы в нашем городе знакомы?