Шашлык из козла отпущения

– Конечно, чего от тебя ждать. – Галина скорбно опустила глаза. – Разве в наше время дружба, милосердие, забота о ближнем еще сохранились среди человеческих достоинств? Нет, они стали пустым звуком, бессмысленным, ничего не значащим словосочетанием! Иностранными словами, которых уже никто не понимает! Их давно уже следует занести в Красную книгу, как вымирающие понятия… Все стали законченными эгоистами, блюдущими только свои собственные меркантильные интересы…

– Ладно, – отмахнулась Надежда, – о падении нравов мы поговорим, когда я вернусь из полиции! И вот что, не сиди сиднем, зашей мне рукав на куртке и пошли кого-нибудь в химчистку! Займись делом, а то совсем уже заговариваться начала!

Она покинула комнату, не оборачиваясь, и поэтому не заметила полный обиды и страдания взгляд, которым проводила ее Галина. И это было последней каплей, переполнившей Галкину душу – ведь она так долго этот взгляд репетировала!

Надежда спустилась в холл.

Дежурила на этот раз Лида, и она о чем-то увлеченно шепталась с горничной. При появлении Надежды на лицах обеих женщин появился настоящий испуг, они отскочили друг от друга и уставились на Надежду Николаевну с таким видом, как будто в руках у той была граната с выдернутой чекой. Та, однако, была так возмущена, что не обратила на это внимания.

– Я, может, к обеду не успею, – бросила она, проходя мимо стойки дежурной. – Перекушу где-нибудь в городе…

– Что вы, Надежда Николаевна, – задушенным голосом отозвалась Лида, – не беспокойтесь, я вам все отдельно разогрею… Вы котлеты по-киевски любите?

Такая забота удивила Надежду даже в ее теперешнем состоянии. Она бросила взгляд на дежурную, и та под этим взглядом побледнела, как полотно, и сползла под стойку.

Надежде Николаевне было не до этих непонятных эмоций и тонких движений Лидиной души. Она недоуменно пожала плечами и вышла на улицу.

Надо сказать, что она не без опаски покинула пансионат. В любую минуту на улице могли появиться мотобандиты, от которых она чудом спаслась накануне, или, еще хуже, – бородатый мясник с окровавленным топором…

Однако, на ее счастье, улица в этот час была почти пуста, только какая-то озабоченная бабулька шла из магазина с полной кошелкой. Когда между ней и Надеждой Николаевной оставалось метров пять, они встретились глазами. Бабулька побледнела, челюсть ее отвисла, она попятилась и села на подвернувшуюся бетонную урну.

«Да что с ними такое? – подумала Надежда удивленно. – Я что, забыла причесаться? Или накрасила только один глаз?»

Проходя мимо витрины аптеки, она на всякий случай взглянула на свое отражение. Вроде все было в порядке, и новое витринное стекло сияло чистотой.

Надежда Николаевна снова пожала плечами и прибавила шаг.

Войдя в отделение полиции, она перехватила странный взгляд дежурной, поэтому прежде чем отправиться в кабинет к Семену Ивановичу, Надежда зашла в туалет и внимательно оглядела себя в треснувшем зеркале.

Вроде в ее внешности не было никаких ужасных изменений. Конечно, вид немного утомленный, под глазами мешки, цвет лица оставляет желать лучшего, так это неудивительно после всего того, что выпало ей за последние дни… Однако в глазах нет неуверенности, и настроена она по-боевому.

Войдя наконец в кабинет майора, Надежда Николаевна с порога возмущенно воскликнула:

– Что творится у вас в городе? У вас по улицам среди белого дня раскатывают моторизованные бандиты! Честному человеку невозможно без риска для жизни выйти в химчистку!

– Здравствуйте, Надежда Николаевна! – с укором проговорил Семен Иванович.

– Здрасте, – подхватил его сосед по кабинету, и оба офицера выразительно переглянулись.

– Здрасте, – мрачно ответила Надежда. – Но если вы думаете…

– Присаживайтесь, – майор показал ей на стул. – Вот, кстати, как раз об этих, как вы выразились, моторизованных бандитах я и хотел с вами поговорить…

– Очень хорошо! – воскликнула Надежда, опускаясь на стул. – Наконец-то вы решили заняться своим прямым делом, а не падающими малярами и разбитыми окнами! У вас под самым носом творится настоящий бандитский беспредел! Эти мотобандиты совершенно распоясались! А на рынке вообще черт знает что творится…

– На рынке? – удивленно переспросил майор. – При чем здесь рынок? Я чего-то не знаю?

Надежда чуть было не выложила ему всю историю, случившуюся с ней в мясном ларьке, но вовремя спохватилась и прикусила язык, вспомнив, что Мормышкин взял с нее слово молчать об этих событиях. Да и вообще, если та ужасная история выплывет наружу, ей вряд ли удастся сохранить свободу передвижения. Начнется разбирательство… Нет, лучше помалкивать, пока не спрашивают.

Поскольку Семен Иванович ждал ответа, она уставилась на него подозрительно честными глазами и затараторила:

– На рынке грязь, антисанитария, крысы бегают, а цены просто запредельные!..

Если бы Семен Иванович лучше знал Надежду, он заметил бы ее слишком честный взгляд и услышал бы фальшь в ее голосе. Но он Надежду не знал. И от природы был человек не очень наблюдательный.