Шашлык из козла отпущения

– Но, Иван Семенович, – заныл метрдотель, – это очень сложный вопрос. Я пожилой человек, и память у меня не та, что прежде… И вообще вы же знаете, мы не любим создавать проблемы своим постоянным клиентам. У нас приличное заведение…

– Значит, создадите проблемы себе! – холодно произнес капитан, протягивая руку за бутылкой. – Ты, Профессор, не хотел возвращаться на нары? А придется!

– Что, очень серьезное дело?

– Куда уж серьезнее! Убийство, и не одно!

– Так бы сразу и сказали. – Профессор сразу успокоился. – В таком случае постараюсь вспомнить.

– Да уж постарайся, будь добр! Если надо, погляди в документах. Вы ведь учитываете продажи?

– Разумеется, учитываем. – Профессор изобразил на лице обиду. – Я же сказал, у нас нет никакого криминала! Но мне документы не нужны, у меня память хорошая, хоть я и пожилой человек…

Он еще раз взглянул на бутылку и уверенно проговорил:

– Пети Шампань, шато де Монтифо. Хороший коньячок, двадцать лет выдержки. Дорогой, конечно, так что в основном мы продаем его бокалами, по пятьдесят-сто граммов.

– Но здесь явно продали бутылку, причем на вынос!

– Совершенно верно. И купила эту бутылку женщина. Татьяна Романовна Холодцова.

– Татьяна Романовна? – удивленно переспросил капитан. – Директор школы?

– Совершенно верно, – подтвердил метрдотель, – она самая!

Капитан поблагодарил Профессора и покинул ресторан.

Через сорок минут капитан звонил в дверь трехкомнатной квартиры на улице Тимирязева.

Дверь почти сразу открылась, на пороге появился крупный мужчина средних лет с квадратными плечами и медно-красным квадратным лицом, в синем спортивном костюме и тапочках с выразительными собачьими мордами и длинными ушами. Взглянув на Зеленушкина, он гаркнул хриплым голосом:

– Кто? Зачем? По какому вопросу?

– Мне бы Татьяну Романовну, – ответил капитан, невольно вытянувшись, как на построении.

– Татьяна, к тебе! – рявкнул мужчина и удалился.

При этом он пытался идти строевым шагом, но ему мешали тапочки, которые то и дело соскальзывали с ног.

На смену мужчине появилась женщина лет сорока пяти, с темными волосами, уложенными вокруг головы в корзиночку, и губами выразительного малинового оттенка.

– По какому вопросу? – спросила она в точности как муж. – Имейте в виду, если по поводу зачисления в школу – я принимаю только у себя на работе…

– Может быть, мы все же пройдем в квартиру? – предложил капитан. – В коридоре как-то неудобно разговаривать… – Он покосился на двери соседних квартир.

– У меня нет секретов от общественности! – отрезала хозяйка. – Кто вы такой, чтобы я вас пустила в свою квартиру?

– Капитан Зеленушкин, – представился Иван Семенович и протянул удостоверение.

– Что же вы в коридоре стоите? Пройдемте в квартиру! – испуганно проговорила женщина и поспешно захлопнула за капитаном дверь. – Зачем же на лестнице?

Она провела капитана в свой кабинет. Это была просторная комната, заставленная книжными шкафами. На полках Иван Семенович разглядел тома Макаренко, Ушинского, Песталоцци и других менее известных педагогов. Татьяна Романовна села за стол, накапала себе валерьянки, торопливо выпила и обратилась к капитану:

– Что он на этот раз натворил? Говорите прямо, я должна знать правду, пусть даже самую страшную!

Капитан растерянно молчал, тогда хозяйка воскликнула, театральным жестом подняв руки:

– Он хороший, добрый мальчик! Все это – тлетворное влияние его приятелей, а также телевидения, радио и прочих средств массовой информации! Мы с мужем отдаем все силы его воспитанию! Вы же знаете, я дипломированный педагог, заслуженный учитель… – Она широким жестом указала на стену кабинета, увешанную дипломами в рамочках. – Но что мы можем сделать против всего этого разлагающего влияния? – Она всхлипнула, высморкалась и продолжила несколько простуженным голосом: – Он у нас поздний ребенок, а поздние дети – самые любимые. Скажите, а у вас есть дети?

– Извините, а при чем здесь мои дети? – удивленно переспросил Зеленушкин.

– Нет, вы скажите – есть у вас дети? – настаивала Татьяна Романовна.

– Вообще-то нет, – признался капитан. – Но я не понимаю, какое это имеет значение…

– Тогда вы действительно не понимаете! – воскликнула женщина. – Тогда мне очень трудно будет объяснить вам свои чувства…

– Татьяна Романовна, о чем вы говорите? – спросил ее капитан. – О каких чувствах?

– О материнских, конечно!

– При чем здесь ваши материнские чувства?

– Как при чем? Ведь вы пришли ко мне по поводу моего сына, Ромочки? Он опять что-то натворил?

– Нет, я к вам совсем по другому вопросу!

– Ах, по другому? – Женщина мгновенно успокоилась и неодобрительно взглянула на капитана. – Тогда что же вы мне голову морочите?

– Я вам ничего не морочил, – ответил Зеленушкин, – вы мне слова не давали вставить!

– Так по какому же вы вопросу? Имейте в виду, у меня очень мало времени, – она демонстративно взглянула на часы. – Я должна еще подготовить отчет о проделанной за год работе…

– Я должен задать вам вопрос по поводу бутылки французского коньяка, которую вы приобрели в ресторане «Солонка».

– Коньяка? – возмущенно воскликнула Татьяна Романовна. – Какого еще коньяка?