Шатаут

– Конечно, – я совсем не хочу сдавать тест сегодня, но что-то подсказывает: если не наберусь смелости сейчас, буду вечно откладывать. – Во сколько?

– Одиннадцать тридцать. Я осознаю, насколько это скоро. Если хотите, могу проверить ближайшую свободную дату.

От страха сжимает горло, но я вынуждаю себя ответить:

– Все в порядке.

Двумя часами позже я сижу в машине возле медицинского центра. У меня вот-вот случится нервный срыв. Несмотря на то, что я ехала настолько медленно, насколько позволяют правила безопасности и элементарная вежливость, на месте я оказываюсь за пять минут до приема. Какая-то тайная часть меня, которая любит заниматься саморазрушением, еще надеется, что я опоздаю и пропущу тест.

Выключаю зажигание, и мотор глохнет.

Выходи из машины, Сера. Покончи уже с этим. Результат может оказаться отрицательным. Все еще может быть хорошо. Не забывай про силу позитивного мышления.

Сжав зубы, я тянусь к дверце, но тут же одергиваю руку. Чем скорее сделаю это, тем быстрее смирюсь с результатом, каким бы он ни был. Тогда почему не могу заставить себя выйти из машины?

Следовало привести кого-нибудь с собой или хотя бы рассказать кому-нибудь. Тогда я смогла бы сообщить им, как все прошло.

Никогда еще я не чувствовала себя настолько одинокой, но, скорее всего, перед этой бедой я и правда осталась одна.

* * *

– Еще раз спасибо, что позволила мне перенести встречу, – я ставлю поднос с кофе и опускаюсь на красный пластиковый стул рядом с Хлои в общей зоне отдыха. Сегодня я беру обычный латте. Вот как понять, что дела обстоят ужасно. Я так устала, что и сон не поможет. Даже мои кости измотаны.

– Ничего страшного. С тобой все в порядке? – приподнимает она темные брови. – Не хочу быть назойливой, просто… у тебя такой вид, будто ты плакала.

Консилер может скрыть многое, но не все: по пути в колледж я рыдала без остановки. Речь же о макияже, не о магии.

– Ну… – мой голос срывается, как срывается и все остальное. Не знаю, как и почему, но все, что я сдерживала, вырывается на волю бурным потоком эмоций. Весь страх, неуверенность, надежда, сомнение, печаль, огорчение, беспокойство, гнев. Последнее чувство лежало на поверхности. Даже представить страшно, что кроется под ним.

Слезы стекают по щекам, от рыданий разрывает грудь. Смущение только усиливает все остальные чувства. Возникает сильное искушение убежать, запереться в туалете и бросить курс по креативному письму, чтобы никогда больше не видеть Хлои. У кого, скажите пожалуйста, случается срыв посреди кафетерия? Вокруг же столько пялящихся на меня людей.

– Сера. Боже мой. Я могу для тебя что-нибудь сделать? – Хлои протягивает мне горсть салфеток и придвигается ближе, чтобы хоть как-то скрыть меня от посторонних глаз. Из носа течет, я не могу отдышаться, а тушь попала в глаза.

– Нет, просто… – задыхаюсь я. – Болезнь. Мама. Рак.

– У твоей мамы рак? – прикасается она к моей руке.

Кивнув, прячу лицо в ладонях. Вот уже несколько недель я держала все в себе эту боль и теперь, начав плакать, похоже, не могу остановиться. Будто бы шлюзы открылись, и вода все продолжает хлестать.

– Вот, – Хлои собирает наши вещи, помогает мне встать и берет поднос с кофе. – Давай пойдем туда, где поменьше народу.

Она ведет меня по незнакомому коридору в другое, более старое здание, которое соединено с тем, в котором мы только что были. Еще один поворот налево – и вот мы сидим на скамейке рядом с пустыми кабинетами. Она покупает для меня бутылку воды в автомате и ничего не говорит, позволяя выплакаться. Странно, но это помогает. Иметь кого-то рядом, кто хоть и не говорит, но составляет компанию, каким-то образом оказывается расслабляющим.

Я поднимаю на Хлои взгляд, когда успокаиваюсь настолько, чтобы говорить целыми предложениями.

– Спасибо. Мне так жаль, я не хотела… Не понимаю, откуда этот срыв.

На лице Хлои читается сочувствие, когда она смотрит на меня поверх белого пластикового стаканчика.

– Могу я спросить, какой именно у нее рак?

– Рак молочной железы. Третья стадия. Она проходит курс лечения. Все протекает хорошо, но они обнаружили у нее мутацию BRCA1.

Последние слова, которые я даже не собиралась произносить, повисают в воздухе между нами. Не уверена, что Хлои вообще знает, что такое BRCA. Но по тому, как вытягивается ее лицо, становится понятно, что она в курсе. Или, по крайней мере, понимает, что диагноз неутешительный.

– Бог ты мой, Сера. Мне так жаль.

Стиснув зубы, я с трудом сглатываю. Участие приносит одновременно и утешение, и огорчение.

– Сегодня я сдала анализы, чтобы узнать, нет ли у меня этого гена. Теперь только остается ждать результатов.

Другими словами, мое будущее зависит от того, какой стороной упадет брошенная монетка.

– Даже представить не могу, каково тебе. Неудивительно, что ты расстроена, – на лице Хлои отражается понимание. – Подожди-ка. Могу я спросить… об этом ли было стихотворение? Прости, просто я сложила дважды два и…