Шатаут

– Дай-ка мне его, – говорю я, протягивая руки. Серафина передает мне малыша, и я прикладываю его к плечу, немедленно вознагражденный такой громкой отрыжкой, что кажется, будто ее издал один из парней, что играет со мной в команде.

Затем я баюкаю малыша. Веки Хендрикса тяжелеют, а я запоминаю его крошечные детские черты. Мягкие, пушистые каштановые волосы. Длинные темные ресницы. Крошечный носик. Милые маленькие губки, которые, я почти уверен, будут такими же, как у Серафины. Пухлые щечки.

Сейчас у него серые глаза, но с годами их цвет может измениться. У Бауэра они, например, стали темно-карими, как у Серы, в то время как у Калли остались такими же, как у меня.

– Разве он не милашка? – воркует Серафина.

– Милее не придумаешь. Я мог бы смотреть на него весь день, – и этот запах. У меня возникает необъяснимое желание постоянно нюхать его головку.

Серафина делает глубокий вдох, колеблясь, пока наконец не спрашивает:

– Думаешь, это последний?

– Последний ребенок, хочешь сказать? У нас еще есть несколько лет, Динь. Нет смысла торопиться. Мы стали родителями. Теперь у тебя есть время все обдумать.

Печаль сжимает горло. Я беспомощен и могу сделать только одно – позаботиться о ней после операции. Я ненавижу то, что ей придется через это пройти. Хотелось бы мне взять это бремя на себя, сделать что-нибудь, что угодно, чтобы изменить ужасную определенность, которой мы смотрели в лицо в течение многих лет. Хотя я понимаю, что так будет лучше. Я готов на все, лишь бы провести с ней остаток жизни.

– Ага.

Поерзав, Серафина скользит под одеяло и прижимается ко мне. Несколько мгновений мы молчим, пока Хендрикс мирно дремлет в моих объятиях. Напротив нас танцует пламя в камине. Его языки оставляют отблески на стекле.

Идеальный момент.

– Из тебя получился такой хороший отец, – мягко замечает Сера. – Мне так повезло с тобой.

– Это мне повезло. Только посмотри, сколько всего ты для нас делаешь. Половину времени я в отъезде, а ты заботишься о детях и следишь за домом. Успела, к тому же, построить невероятную карьеру. Иногда мне кажется, что ты сверхчеловек.

Я думаю об этом все время. Серафина такая сильная, она справляется со всем с невероятным изяществом.

– М-м-м, – бормочет Сера. – Тогда, может, нам обоим повезло.

– Жизнь с тобой – лучшее, что со мной происходило, Сера, – целую я ее в лоб.

Благодарности

Моему мужу, который любит меня в болезни и в (ментальном) здравии. Именно он проверял достоверность фактов, связанных с хоккеем, и слушал, как я разглагольствую о независимых издательствах.

Моим сыновьям, которые являются причиной всего, что я делаю.

Всем друзьям-писателям, что помогали мне оставаться в здравом уме, ведь писательство – одинокое занятие. Лоун, без тебя эта книга никогда бы не вышла. Не могу выразить, как я благодарна тебе за все то время, которое ты провела со мной, даже когда приходилось уравновешивать сумасшедшую разницу в наших часовых поясах. Сонали, спасибо тебе за то, что в последний момент уговорила меня сдвинуться с мертвой точки и была одной самых преданных болельщиц.

Спасибо Autumn и Wordsmith Publicity за бесконечную поддержку, которую вы оказали этой истории.

И всем моим читателям, без которых ничего из этого не было бы возможным.

Об авторе

Эйвери Килан – отмеченный наградами автор современных любовных романов и романов о спорте, вечная фанатка хоккея и заядлая любительница кофе. Ее истории – это лишающие чувств «долго и счастливо» с горячими хоккеистами, язвительными шутками и таким количеством жара, что зеркало запотеет.

Бакалавр в области коммерции и психологии, раньше Эйвери специализировалась на государственной политике и законодательстве. Она живет в Канаде со своим мужем и двумя детьми, а также с двумя избалованными, взятыми из приюта кошками, которые любят садиться на ее клавиатуру в самое неподходящее время.