Шато д'Иф и другие повести

Наконец, не находя никаких оправданий для дальнейшей задержки, он нанял аэромобиль, погрузил в него багаж и полетел на восток над дикими просторами центральной части континента.

Теперь Милтону пришлось столкнуться с еще одной неприятностью. Поразмышляв некоторое время, пилот отказался доставить его непосредственно в Грангали, столицу Фронуса. Милтон спорил, настаивал, угрожал; пилот только спокойно улыбался в ответ и отклонился от первоначального курса к югу, чтобы приземлиться в Сеприссе, где он выгрузил Милтона вместе с его багажом.

Сеприсса – городок с двадцати- или тридцатитысячным населением – служил торговым центром обширной внутренней области; местные жители извлекали доход главным образом благодаря выращиванию, упаковке и экспорту экзотических фруктов. Милтону сообщили, что городок обслуживался только одним аэротакси, причем эту машину уже арендовал другой землянин, чтобы его отвезли в Сабол: по всей видимости, Милтона опередил представитель компании «Аргус». Так или иначе, уже вечерело, а Милтон не хотел прибыть в Грангали после наступления темноты. Он пересек центральную площадь, представлявшую собой единственную уступку обитателей Сеприссы понятиям о цивилизованном обустройстве города, и зарезервировал номер в гостинице.

Ужин подали в увитой плющом беседке, с трех сторон открывавшейся на площадь. Заметив необычный костюм Милтона, дети окружили его и тихо высказывали замечания на певучем местном жаргоне древнего английского языка. «Сеприсса – пуп их Вселенной, – думал Милтон, – а Земля для них – далекая странная планета».

Ему подали фрукты, рагу из чего-то вроде мидий в темно-красном соусе, с гарниром из орехов и маринованных овощей, печенье из прессованных семян и бледно-желтое пиво; все это Милтон съел и выпил, не расспрашивая и не пытаясь догадаться о происхождении продуктов. На далеких планетах брезгливому человеку нередко приходилось голодать.

На площадь спустились сумерки. Молодежь Сеприссы вышла на прогулку. В небе светили три луны: одна – необычного бледно-голубого оттенка, вторая – большая и желтая, как осеннее яблоко, третья – увесистый золотой цехин. Милтон сидел, прихлебывая чай, и через некоторое время завязал разговор с человеком за соседним столиком, владельцем рыбацкой лодки. От него Милтон узнал, что обитатели всех морей Кордаса были несъедобны, но позволяли получать ценные побочные продукты – прежде всего, красивые так называемые «печеночные камни» рыб-самоцветов.

«Прибыльное, но рискованное дело, – говорил рыбак. – Выходя в море, никогда не знаю, вернусь ли я живым к вечеру». Он указал большим пальцем на север: «Головорезы, бандиты – от них спасу нет».

«Кого вы имеете в виду?» – поинтересовался Милтон.

«Фронов, саболов – кого еще? Когда они не грабят друг друга, они тут же принимаются за ни в чем не повинных жителей других областей. Вот посмотрите! – он указал на приземистое каменное здание под плоской крышей, с противоположной стороны площади. – Наш арсенал. Мы не большие любители воевать, но когда грабители наглеют, им не здоровится». Вскоре добытчик печеночных камней ушел, а Милтон просидел еще час под тремя лунами.

Утром он направился в депо, где можно было нанять аэротакси, но пилот снова отказал ему в перевозке непосредственно в Грангали: «Если я там приземлюсь, мне никогда не дадут улететь. Вчера я отвез пассажира в Пераз – такого же землянина, как вы, он все рассуждал про организацию правительства для саболов. Ха! Правительство им как корове седло… Что вам понадобилось в Грангали? Если вы что-то продаете, они отнимут у вас образцы и вышвырнут вас в море».

«Я намерен организовать правительство у фронов», – заявил Милтон.

«И вы туда же? – воскликнул пилот. – Наступаете на пятки конкуренту? Что ж, вы оба полны несбыточных надежд. Я сделаю для вас то, что сделал для другого – приземлюсь на окраине Парнассуса, а оттуда вам придется проникнуть через разрядное поле Кирила Дибдена – на свой страх и риск».

Милтону пришлось удовлетвориться возможным. Не подлежало сомнению, что, если он хотел добиться каких-то результатов, ему требовался собственный аэромобиль. Он погрузил багаж в такси; машина взлетела в прозрачный текучий воздух Этельринды-Кордас, ничем не напоминавший привычную дымку Земли, и они полетели на север над прибрежными равнинами. К западу возвышался массив Хартцака: гранитные пики, присыпанные льдами, а за ним на двадцать тысяч километров простирались необжитые земли.

Береговая линия круто повернула внутрь континента – океан протянул пальцы-бухты на запад, к подножию Хартцака, но между заливами ему противостоял продолговатый Пиратский полуостров. Дальше начинался Парнассус, частная утопия Кирила Дибдена, где два миллиона космологов, психоделиков, математиков и менторов работали над созданием универсальной метафизической теории.