Шато д'Иф и другие повести

Он взглянул туда, где должно было находиться плоскогорье. Сегодня Арман вылетал к Максусу с шестьюстами оро на борту. Сегодня – когда? Утром, в полдень, вечером? Травек смотрел вокруг – на джунгли, на розовое небо, на блестевшую внизу грязь.

Арман, Мардина, оро, Максус – все это потеряло значение, как события, наблюдаемые в перевернутый бинокль. Даже если Арман сегодня улетит, что с того? Сегодня, завтра, вчера – какое дело было до всего этого человеку, которого скоро сожрут пауки? Травек подвинулся на ветке. Его движение встревожило еще несколько шаров – они взлетели, их подхватил и унес ветерок.

Травек напряженно смотрел на шарообразные стручки, на паутину – ему пришла в голову неожиданная мысль. Открылись новые возможности, время снова приобрело смысл. Когда Арман собирался вылететь в космос? «Спеши! – приказывал себе Травек. – Спеши!» Он хотел жить.

Через несколько часов он в последний раз взглянул на небольшую расчищенную им прогалину. С одной стороны валялась куча срезанных ветвей. С другой – груда мертвых пауков: десятки тварей всевозможных размеров и расцветки, от хищников песочного оттенка длиной с руку – проворных существ на пружинистых ногах – до тяжеловесных чудищ величиной с человека.

С одним из них он дрался двадцать утомительных минут ножом и копьем с наконечником-разрядником, сооруженным из длинного шеста и аккумулятора. Расстояние между двумя большими глазами паука в точности соответствовало расстоянию между обнаженными контактами аккумулятора. Травек ослепил эту тварь почти сразу же, но существо, полное безжалостной жизненной энергии, умело находить Травека, ориентируясь по вибрации почвы почти так же хорошо, как с помощью зрения.

С упрямой ненавистью, приводящей в бешенство, паук гонялся за Травеком по дымящейся испарениями грязи прогалине. Отступая и уворачиваясь, Травек рубил ножом ноги чудовища. Наконец громадное паукообразное опустилось на брюхо, превратившись в волосатую массу, шевелящую обрубками конечностей, а Травек, задыхаясь, прислонился к стволу шаростручкового дерева.

Теперь он повернулся спиной к прогалине. Над головой покачивалась высокая гроздь шаровых стручков – сотни и сотни дымчатых шаров, прикрепленных паутиной к центральной веревке.

Ничто больше не удерживало Травека в болотах. Он устроился в сиденье, вырезанном из гнилого пня, протянул руку вниз и полоснул ножом по веревке, привязанной к стволу дерева. Туго натянутая веревка разорвалась со звоном – самодельный воздушный шар взмыл вместе с Травеком над трясиной, над прогалиной с кучей дохлых пауков, навстречу красному свету Рамуса.

Ветер подхватил гроздь летучих стручков и понес ее вдаль.

IX

Весь день Травек дрейфовал по воздуху. Непрерывный ветер нес его «воздушный шар» к жарким континентальным равнинам. Травек определил на глаз, что двигался со скоростью примерно двадцать или двадцать пять километров в час. Когда он преодолеет сто пятьдесят километров? Через восемь или десять часов, ночью. Слишком поздно. Держась за веревочную обвязку, Травек вглядывался в туманную розовую дымку: ничего, кроме бескрайней трясины, листьев и ветвей.

Рамус поднялся к зениту и опустился к горизонту; только теперь Травек заметил впереди фиолетовую полосу гор, поблескивающую, как фольга. К нему вернулась цель существования, вернулась настойчивая необходимость спешить. Но ветер дул так же спокойно, как раньше – по сути дела, с наступлением вечера ветер слабел, а Травек все еще парил в шелковистом теплом воздухе.

Ночь спустилась на Фелл прежде, чем Травек увидел внизу правильные прямоугольники возделанных участков. Он тут же отрезал дюжину шаровых стручков и приземлился.

Избитый, голодный, торжествующий и нетерпеливый, он стоял на прочной почве одного из открытых всем ветрам полей, усеянных окатышами сухих грибков. Гроздь оставшихся шаров исчезла в ночном небе. Травек пробежался трусцой по полю, перепрыгнул через канаву, обогнул участок, поросший высокой мучнистой травой, вышел на дорогу. Вдалеке мерцали огни.

Едва волоча стертые ступни, истощенный, изнывающий от голода и жажды, Травек добрался до деревни. У таверны с бугорчатыми глинобитными стенами он остановился. Над дорогой, на вывеске с флуоресцирующей зеленой и желтой рыбой, красовалась надпись: «Веселье Каунбала»,.

Травек распахнул дощатую дверь, зашел в таверну – здесь пахло едой и выпивкой – и уселся на стул за длинным столом. Молчаливая толстуха взяла у него заказ и принесла рагу, хлеб и кружку пенистого желтого пива. Набивая рот и глотая пиво, Травек смотрел по сторонам.

«Где тут телефон?» – спросил он хозяйку.

Ухмылка покрыла морщинами ее простоватое лицо: «У тебя на макушке».

Травек встал, пролистал справочник, набрал номер. Сквозь хрип и свист помех отозвался голос: «Космопорт, Джеотса вас слушает».

«Корабль Армана уже вылетел?»

Помолчав, Джеотса ответил: «Да, вылетел. Сегодня после полудня».