Шатобриан Ф. - Замогильные записки. 1995

Историки Революции забыли рядом с изображением того, что творилось внутри Франции, поместить изображение того, что творилось за ее пределами, показать сонм изгнанников, берущихся за разные ремесла и претерпевающих разные муки в зависимости от климата и нравов приютивших их народов.

За пределами Франции все происходило с отдельными личностями: взлеты и падения, скрытые от мира печали, безмолвные и бескорыстные жертвы, и, однако, при всей разноликости эмигрантов, среди которых были люди всех сословий, всех возрастов, обоих полов, они сохраняли одну незыблемую идею; старая Франция скиталась по свету со своими предрассудками и своими слугами, как некогда Божья церковь бродила по земле со своими добродетелями и своими мучениками.

Внутри Франции все происходило с обществом в целом: Барер призывал к убийствам и завоеваниям, гражданским войнам и войнам с другими странами, происходили грандиозные сражения в Вандее и на берегах Рейна, троны рушились при приближении нашей армии, наш флот тонул в волнах, народ вышвыривал монархов из их гробниц в Сен-Дени и бросал прах мертвых королей в лицо королям живым, дабы ослепить их; новая Франция, славная своими новыми свободами, гордая даже своими преступлениями, прочно стояла на своей земле, продолжая при этом расширять свои границы с помощью двойного оружия — топора палача и шпаги солдата.

(Письма выздоровевшего Энгана)

д. Шарлотта

Лондон, апрель — сентябрь 1822 года

В четырех лье от Бекклза в маленьком городке под названием Бангей жил англиканский пастор преподобный господин Айвз, великий знаток греческих древностей и математики. У него была еще нестарая жена, красавица и умница, и единственная дочь пятнадцати лет. Меня представили Айвзам, и в их доме я встретил самый радушный прием. Мы пили на манер старых англичан и после ухода дам просиживали за столом еще часа два. Господин Айвз, побывавшй в Америке, любил рассказывать о своих путешествиях, слушать рассказы о моих, беседовать о Ньютоне и Гомере. Дочь пастора, в угоду ему постигавшая науки, была превосходной музыкантшей и пела не хуже госпожи Паста. Она вновь присоединялась к нам за чаем и разгоняла сон старого священника, подававшего нам весьма заразительный пример. Облокотившись о пианино, затаив дыхание, я слушал мисс Айвз.