Шатобриан Ф. - Замогильные записки. 1995

Увы! в гордыне своей я воображал себя единственным смертным в этом лесу — и вдруг уткнулся носом в шалаш. Тут изумленным очам моим предстали первые в моей жизни дикари. Их было человек двадцать: все, мужчины и женщины, были размалеваны, как шаманы, все были полуголые, с изрезанными ушами, с вороньими перьями на голове и кольцами в носу. Маленький француз, напудренный и завитой, ;В яблочна-зеленом фраке, дрогетовой куртке, муслиновом жабо и манжетах пиликал на крошечной скрипочке, а ирокезы плясали «Мадлон Фрике» *. .Господин Виоле (так звали француза) служил у дикарей учителем танцев. За уроки ему платили бобровыми шкурами и медвежьими окороками. Во время Войны за независимость он был поваренком при штабе генерала Рошамбо. Когда наша армия отплыла на родину, он остался в Нью-Йорке и решил преподавать американцам изящные искусства. Поле его деятельности расширялось сообразно с успехами, и новый Орфей отправился просвещать дикие орды Нового Света. Рассказывая мне об индейцах, он без конца повторял: «Господа дикари и госпожи дикарицы». Он гордился способными учениками: в самом деле, таких прыжков мне никогда не доводилось видеть. Зажав скрипочку между подбородком и грудью, господин Виоле настраивал волшебный инструмент; затем он кричал ирокезам: «По местам!» и все племя принималось скакать, словно шайка чертей.

Не правда ли, этот бал, устроенный для ирокезов бывшим поваренком генерала Рошамбо,— удручающее вступление в жизнь дикарей для верного последователя Руссо? Мне было очень смешно, но я чувствовал себя глубоко оскорбленным.

{Знакомство с индейцами)

5. Ирокез.— Сахем племени онондога.— Велли и франки.—

Прием гостя.— Древние греки.— Монкальм и Вольф

Лондону апрель — сентябрь 1822 года

Назавтра я собирался нанести визит сахему * племени онондога; я прибыл в его селение в десять утра. Меня сразу окружили молодые дикари, которые что-то пытались растолковать мне на своем языке, вставляя английские фразы и французские слова; они очень шумели и радовались — так же вели себя первые турки, которых я впоследствии увидел в Короне, ступив на греческую землю. Эти индейские племена, живущие между землями, которые недавно распахали белые, владеют лошадьми и стадами; хижины их полны утвари, купленной, с одной стороны, в Квебеке, Монреале, Ниагаре, Детройте *, а с другой — на рынках Соединенных Штатов.

97

4 Франсуа Рене де Шатобриан

Странствуя по Северной Америке, можно встретить у диких племен, не затронутых цивилизацией, разнообразные формы правления, известные народам цивилизованным. Ирокезам, казалось, суждено было самой природой подчинить себе прочие индейские племена, но явились чужеземцы и стали истощать их силы и угнетать их дух. Бесстрашные ирокезы нимало не удивились огнестрельному оружию, когда его впервые применили против них; они стойко переносили свист пуль и грохот пушек, словно слышали их всю жизнь; можно было подумать, что они придают им не больше значения, чем буре. Как только они смогли раздобыть себе мушкеты, они научились стрелять более метко, чем европейцы. Они не отказались от палицы, ножа для снятия скальпов, лука и стрел, но прибавили к ним карабин, пистолет, кинжал и топор; однако боевой их дух так силен, что и всего этого оружия им, кажется, мало. Увешанные смертоносными изобретениями Европы и Америки, с украшенной перьями головой, с изрезанными ушами, разноцветными полосами на лице и кровавой татуировкой на руках, эти герои Нового Света так же страшны для зрителей, как и для противников, с которыми они бьются за каждую пядь своей земли.

Сахем племени онондога был старым ирокезом в самом строгом смысле этого слова; он хранил традиции древних пустынь.

Англичане в своих описаниях неизменно называют индейского сахема the old gentleman. Так вот, старый господин совершенно наг; в ноздри его продето перо или рыбья кость, на голове, обритой и круглой, как головка сыра, иногда красуется обшитая галуном треугольная шляпа, долженствующая внушать почтение европейцам. Разве уступаю я в правдивости историку Велли? * Вождь франков Хильперик умащал себе волосы прогорклым жиром, infundens acido comam butyro*, зеленил щеки, носил пеструю куртку и плащ из звериных шкур; Велли рисует его властителем, обожающим роскошь во всем, вплоть до мебели и выезда, сладострастным вплоть до распутства, почти не верящим •в Бога и глумящимся над его служителями.

Сахем племени онондога принял меня радушно и усадил на циновку. Он говорил по-английски и понимал по-французски; мой проводник знал ирокезский: беседовать было легко. Среди прочего старик сказал мне, что, хотя его народ от века воевал с моим, ирокезы всегда уважали французов. Он пожаловался на американцев: он считал их несправедливыми и жадными и сожалел, что при разделе земель, принадлежавших индейцам, владения его племени не отошли к англичанам.