Шатун

Нет слов, Драгутин действовал успешно, но действовал он далеко не всегда к пользе князя Всеволода, которого все чаще оттирали в сторону при решении многих вопросов, да к тому же пытались рассорить с каганом, что могло привести к новым печенежским набегам на радимичские земли. Приезд кудесника Солоха в стольный град не был, конечно, случайностью. Даджаны тем самым давали понять радимичским старейшинам и хазарским ганам, что не оставят союзников в беде. Но Торуса в последнее время не верил уже и кудесникам. Взять ту же Всемилу – только слепой не увидел бы ее бабьей страсти к боярину. Торуса имел все основания полагать, что не столько волею Макоши оказался Драгутин на священном ложе, сколько хотением ее первой ближницы, которая принудила богиню к этой связи, чтобы избавить своего любовника от возможных подозрений со стороны волхвов Велеса, а, возможно, и Даджбога. То, что боярин не моргнув глазом сначала возлег на священное ложе, а потом с него поднялся целым и невредимым, говорило, что он либо чист как слеза младенца, либо за ним стоят небесные силы, с которыми вынуждена считаться даже гневливая Макошь. Последнее предположение было, конечно, из ряда вон выходящим, но ведь и поведение Драгутина не укладывалось в Торусовы представления о том, что допустимо для божьего ближника, а что нет.

В воротах родного городца Ревун порадовал Торусу доброй вестью: Дарица разродилась от бремени двумя детьми сразу. При виде новорожденных Торуса испытал радость, но к этой радости примешивалась и доля тревоги, которую он попытался скрыть от жены. Однако Дарица, успевшая изучить мужа, эту тревогу заметила и глянула на Торусу с удивлением:

– Что случилось?

– Пока все в порядке, – улыбнулся боготур. – Да пребудет над нашими детьми благословение Велеса и Макоши.

Дарица сама взялась кормить мужа, не передоверяя эту обязанность челядинкам. При этом она время от времени поглядывала на Торусу, словно ждала от него объяснений.

– Зачем Шатуненок приезжал в городец? – спросил боготур.

– Я его не видела, ко мне поднималась только Ляна.

– Давно хотел тебя спросить – ведь Ляна дочь кудесницы Всемилы?

– Дочь, – подтвердила Дарица, – но об этом не принято говорить вслух. У простой ведуньи могут быть дети, но кудесница обязана отринуть все земные связи.

– Наверное, присутствие Ляны возле матери вызывает пересуды среди ведуний богини?

– Не пойму, к чему ты клонишь?! – рассердилась Дарица.

– Ответь мне на вопрос – если тайным мужем богини Макоши станет отец ведуньи Ляны, то это ведь упрочит ее положение среди ближниц Макоши? Никто не посмеет сказать, что кудесница идет против воли богини, ибо и Макошь, и Всемила любят одного и того же мужчину. Рожая Ляну, Всемила выполняла тайную волю богини, которая в поисках мужа, достойного своего ложа, давно уже обратила внимание на Драгутина. Таким образом, Ляна плод любви не только Всемилы, но и богини Макоши к одному мужчине. У ведуньи Ляны в связи с этим появляется право не только жить рядом с кудесницей на правах дочери богини, но и со временем занять место первой Макошиной ближницы. Кому же быть кудесницей, как не дочери богини Макоши?

– Ну и что?

– Боярин Драгутин, используя любовь к нему кудесницы Всемилы, расставляет женщин из вашей семьи на самые ближние к богине Макоши места.

– Ты забыл, что Драгутина поддерживает кудесник Сновид.

– Недавно я узнал, что боготур Вузлев, которого считают внуком Сновида, берет в жены дочь князя Яромира, тоже Макошину ведунью, а боярин Ратибор, ваш с Драгутином братан, в свою очередь женится на единокровной сестре Вузлева Синильде.

– И что здесь плохого?

– Плохо здесь то, что кудесник Сновид, способствуя возвышению своей семьи за счет родства с Великим князем Яромиром, хочет ущемить интересы и права Великого князя Всеволода.

– А тебе до этого какое дело?

– Я присягал Всеволоду и данной клятвы не нарушу.

– Прежде чем присягать князю, ты присягнул Велесу-богу, – сердито отозвалась Дарица. – И прежде чем думать о княжьем интересе, ты должен подумать о божьей правде. Каган Битюс не только сам кланяется пришлому богу, но и принуждает к этому ганов Хазарии и Руси. Радимичские старейшины колеблются. Князь Всеволод слаб: еле-еле удалось уговорить его отречься от родовича Твердислава, предавшего Велесову правду. У Всеволода только один сын, да и тот слаб здоровьем. А о братьях Великого князя доброго слова не скажешь, это ты знаешь не хуже меня. Никто на власть Всеволода не покушается, но волхвы славянских богов не имеют права допустить, чтобы на великом столе радимичской земли утвердился Борислав Сухорукий.