Шатун

Медленно подошел ближе к ней – даже мертвая, тварь впечатляла. Помимо немалых размеров монстр оказался весь покрыт природной броней: на всём теле выпуклые пластины разных форм, с наростами на них. Особенно толстые шли вдоль позвоночника от пояса до затылка, прикрывая споровый мешок, образуя своеобразный гребень.

Парой выстрелов убедился, что тварь мертва, и только тогда огляделся… Казалось, прошла вечность, но на самом деле и минуты не пролетело, так быстро все случилось: в воздухе, медленно оседая, еще висела кровавая взвесь, вокруг в беспорядке отдельными фрагментами лежали дети и Сергей Николаевич. Елена Алексеевна с перебитым позвоночником и вывернутыми наружу ребрами чуть дальше, а от Вики только рука на дороге и осталась. Здесь помогать уже некому, хоть и знал это, но надеялся на лучшее – кинулся в кусты проверять, кому повезло выжить.

Хомяк живой, хоть и непонятно, как умудрился. Скальп с головы частично сорван, обнажая череп, лица не видно из-за текущей крови, которая, смешиваясь со слоем грязи на лице, образовала пугающую маску. Одежда тоже вся пропитана кровью, выглядит он, как стопроцентный труп, но я еще раз убедился даром – живой.

Подскочил к нему, доставая пенал со шприцами – если еще не умер, то жить будет, – вогнал ему дозу спека, достал ИПП (Индивидуальный перевязочный пакет), но понял, что один не справлюсь, зашивать нечем, но хоть кожу натянуть на череп и бинтом прижать нужно. Выскочил на дорогу, а там Ольга одна стоит, руки к груди прижала и потерянно оглядывается, Шельма с Белым – одни задницы из кустов выглядывают – ежиков кормят.

– Оля, бегом сюда! – вспомнил, что она фельдшер. – Хомяк живой, помощь твоя нужна!

Это ее встряхнуло, сразу кинулась мне на помощь. Кое-как натянули скальп на место и туго забинтовали. Оставив его пока лежать на месте, подошли к Вике.

Прежде, чем монстр оторвал у нее руку, когтями прошел через всю грудь, зацепив и второго ребенка – жуткое зрелище.

– Как же так, Шатун? – У Ольги, вернее Хельги, слезы ручьем потекли.

– Все мы тут внезапно смертны, – прижал ее к себе. – Я вам не рассказывал раньше, но у детей шансов почти не было. Еще год, и они бы тоже обратились, вирус никого не жалеет.

– Вообще никаких шансов?

– Может, и есть шансы, но мизерные. Из всего вашего города иммунных в нем единицы, это вам не знаю, как повезло, что в одном автобусе столько иммунных собралось. Вот и считай, были бы шансы у детей?

Чуть успокоившись, спросила о том, о чем и я постоянно думал:

– А как ты монстра пропустил? Ты же говорил, что живых чувствуешь?

– Не почувствовал я его. Не только у нас дары проявляются, но и у монстров. Видимо, как-то скрываться умел, ты же видела, как он из невидимости появлялся?

– Я сначала марево непонятое увидела, которое на дорогу бросилось, а потом уже он проявился.

– А что вы тут делаете?

Твою мать, Шельма! Ну, вот что у нее в голове творится? Таким тоном вопрос задала, как будто застала мужа в постели с другой. Так и хотелось грубостью ответить, но не успел. Хельга из моих объятий вывернулась и отошла на пару шагов в сторону, открывая Шельме вид на Вику с ребенком, и это сняло все вопросы – опять она в кусты забурилась.

– Иди к Хомяку, побудь рядом с ним, – протянул Хельге флягу, после того, как сам отпил. – Сама выпей и, если получится, его напои, а мы пока с Белым что-нибудь придумаем, как похоронить всех и где нам на ночевку остановиться.

Проходя мимо стоящей раком Шельмы, от души хлопнул ее по заднице, и когда она вскинулась, проговорил:

– Как закончишь, к Хомяку иди, будьте с Хельгой рядом с ним, пока мы с Белым не управимся. – Ничего не сказала, только кивнула в ответ.

Нашел Белого уже стоящим на дороге: бледный весь, трясет его неслабо, но по сторонам смотрит осмысленно и оружие в руках держит уверенно.

– Ты как, очухался?

– Да, нормально уже. Все мертвы? – перевел взгляд на меня.

– Хомяку повезло, только скальп ему почти весь сняло и крови много потерял. Но жить будет, раз еще не умер. Не видел, куда Шнурок убежал?

– Он мимо нас по дороге пролетел не останавливаясь, а как далеко убежал… – пожал плечами.

– Ну и боги с ним. Сегодня мы дальше не пойдем, Хомяку отлежаться нужно. Сейчас проверю, что у этого в башке, и пройдемся с тобой по округе, может, какую ложбинку найдем, надо похоронить всех.

– А если еще такой рядом крутится?

– Да не должен по идее, иначе вместе бы и напали. Но все равно, по сторонам посматриваем.

Пришлось за томагавком идти, ножом не получилось споровый мешок вскрыть, весь пластинами закрыт.

– На крокодила кожей похож. – Белый тоже подошел, тварь рассматривает.

Я присмотрелся: действительно, если уменьшить эти пластины, что его покрывают, то вылитая крокодиловая кожа получится.

– Себе на сапоги не хочешь?

– Да ну нафиг! – отказался от такого счастья он. – Ты только девчонкам такое не скажи, а то действительно будем кожу с него снимать.

– Да ладно. Им сейчас не до сапог.

Крокодиловая не крокодиловая, но томагавку с трудом всё же поддалась.

– Сволочь, Жнец!!! – в сердцах выругался. – Не знает он будущего, скотина. Что, так трудно было предупредить?