Шатун

Князь Всеволод пребывал в прескверном расположении духа. Впрочем, в последние месяцы Торусе не доводилось видеть Великого князя с просветленным ликом. Это тем более удивительно, что дела в радимичских землях складывались совсем не худо. Взятый было ганом Гораздом под свою руку Берестень был вырван из рук хазара боготуром Рогволдом. Конечно, Рогволд среди любимцев Всеволода не числится, но ведь против воли князя, тем более при нынешних щекотливых обстоятельствах, боготур пойти не посмеет. И тем не менее князь Всеволод отвечал на приветствие приехавшего с дарами по случаю предстоящего празднества Торусы с печальным, чтобы не сказать злым, лицом.

В великокняжий детинец съезжались гости из ближних и дальних городов. Среди гостей Торуса с удивлением обнаружил хазарского гана. Как пояснил Торусе боготур Брайко, ган Карочей доводился Всеволоду сестричадом. Прежде, однако, Торуса этого сестричада в княжьих покоях не встречал. Всеволодовы ближники поначалу настороженно отнеслись к хазарскому гану — уж не лазутчик ли он кагана? И не станет ли склонять Всеволода на сторону Битюса, внося тем самым разлад в ряды ведунов? Что там ни говори, а Великий радимичский князь был самым слабым звеном в этих рядах. К тому же по стольному граду ползли слухи о предстоящем набеге печенежской орды, и эти слухи не могли не смущать дух Всеволода. Боготур Вузлев, прибывший в детинец вслед за Торусой, не скрывал тревоги по поводу нестойкости Великого князя. На срочно собранном по этому случаю совете, где кроме Торусы присутствовали боготуры Брайко и Скора, было решено присматривать за ганом Карочеем, а также за неожиданно пожаловавшим в стольный град старшим братом князя Бориславом Сухоруким. Борислав всегда прохладно относился к славянским богам, и его желание поучаствовать в предстоящих празднествах боготуры сочли подозрительным. Тем более что вслед за Сухоруким явились многие сочувствующие ему старейшины. Гнать их из города и со двора ни у Всеволода, ни тем более у боготуров причин не было, но присмотреть за ними следовало.

Ган Карочей пока не оправдывал опасений, высказанных на его счет Вузлевом. В разговорах он большей частью жаловался на кагана Битюса, который принуждает-де хазарскую старшину кланяться новому богу и не берет в расчет того, что тем самым вносит раскол в отношения ганов с простыми родовичами. Карочей был молод, на вид даже простоват, и трудно было поверить, что каган Битюс поручил ему серьезное дело соблазнения Великого князя. В довершение всего ган Карочей заявил, что задумал жениться и присматривает невесту среди дочерей радимичских старейшин, дабы не обрывать связь с землей, которая была родиной его матери. Породниться с ганом охотников среди радимичей нашлось немало, и Карочея стали приглашать в гости наперебой.

В стольном граде ждали прибытия волхвов Даджбога, чтобы с их легкой руки запустить огненное колесо по радимичской земле, на радость всем старейшинам и простым людям, которые этот праздник почитали одним из самых значительных. Ибо от того, как разогреешь Солнечного бога в эти смурные дни, будет зависеть, насколько быстро он погонит своих коней по новому кругу. И тут уж никак нельзя было дать маху. Леность в Даджбоговы дни могла обернуться большим уроном на исходе лета, когда придется подсчитывать урожай, собранный с полей. Даджбог иной раз бывает подслеповат, а то и обидчив, поэтому не следует упускать случай напомнить ему о том, что его печальники не обнесут своего бога хвалениями и дарами.

А дни становились все короче, а темные ночи все длиннее, и тут уж в самое твердое сердце закрадывалось сомнение — сумеет ли разогнать своих уставших коней Даджбог, или, испугавшись холода, они, чего доброго, сойдут с круга. Дни, предваряющие Даджбоговы празднества, самые разгульные для всякой нечисти, и, чтобы противостоять ей, следует объединить усилия не только людей, но и богов.

К большой радости городских обывателей, в начале самого короткого дня года в ворота въехали сразу два возка, в которых сидели кудесники и самые близкие к ним старцы-волхвы. Кудесника Сновида в городе хоть и изредка, но видели, а вот Солох, первый ближник Солнечного бога, объявился в радимичских землях чуть ли не впервые и изумил своим прибытием всех, а в первую голову князя Всеволода. Прежде в стольном радимичском граде огненное колесо запускали Даджбоговы волхвы невысокого чина.

Князь Всеволод встречал гостей на Торговой площади, подчеркивая тем самым значимость события. Несмотря на изрядный морозец, князь был в не застегнутом на груди кожухе, демонстрируя тем самым силу и удаль, а также несокрушимую уверенность в неизбежной победе тепла и жизни над холодом и смертью. Окружающие князя боготуры и вовсе были в одних кафтанах, их горячей бычьей крови мороз был нестрашен.