Шатун

Искар покинул постоялый двор под утро, ведя в поводу вороного коня. На городских улицах еще веселились самые неугомонные из обывателей, которым мало оказалось пьяной ночи. Искар личину снял, дабы не пугать высыпавшую поутру детвору, но Торговую площадь решил обойти стороной, дабы не быть узнанным ни доброхотами, ни княжьими мечниками.

— От меня не спрячешься, — вдруг услышал он у самого уха жаркий девичий шепот. По голосу он без труда распознал Ляну, которая хоть и была обряжена отроком, но смотрела на Искара все теми же зелеными бесовскими глазами. На Ляну Искар был в большой обиде, ибо нисколько не сомневался, что ведунья обвела его вокруг пальца с Листяниными схронами. Тем не менее он позволил ей крепко ухватить себя за руку, поскольку имел на нее свои виды. Так вдвоем они и дошли до городских ворот, которые стражники держали открытыми с прошлого вечера, поджидая загулявших в окрестных полях горожан. Стольный град был велик, заполнен вооруженными людьми и случайных наскоков не боялся.

— Куда путь держишь, странник? — спросила Ляна, когда они вышли за ворота.

— Шатуна хочу повидать, — отозвался Искар, усаживаясь в седло.

— Это тот оборотень, который личины менял — то старцем перед Осташем представал, то мужем средних лет?

Ведунья посмеивалась над простодушием Осташа, а Искар ей насмешничать не мешал. Уж конечно Ляна догадывалась, а скорее всего знала наверняка, что Шатунов было двое.

— Я тоже хочу перемолвиться словом с Шатуном.

— Садись, коли так, — протянул ей руку Искар. — Вороной выдержит двоих.

Ляна с готовностью угнездилась за спиной Искара на крупе коня. Отрок свистнул и пустил коня в полный мах, благо утоптанная за ночь тысячами ног поляна позволяла это сделать Впрочем, у подножия холма Искар придержал вороного. Путь предстоял неблизкий, а запалить коня, несущего двойную ношу, труда не составит.

— Сведи меня с Горелухой, — сказал Искар, оборачиваясь к Ляне.

— Горелуха живет в Торусовом городце.

— А из Макошиной обители ее что, изгнали? — удивился Искар.

— С чего ты взял?! — возмутилась Ляна.

— Так ведь Горелуха путалась с Листяной Колдуном.

— Всемиле это и прежде было известно. Нет вины старухи в том, что ее девушкой отдали в логово Шатуна. А к Дарице старуха ушла потому, что та беременна, а лучше повитухи, чем Горелуха, в округе нет. Она и у моей матери роды принимала.

— А отец твой какого роду-племени?

— Не знаю, — нехотя отозвалась Ляна, — а Всемила не скажет. То, что было в жизни простой ведуньи, для кудесницы уже не важно. Теперь Всемила воплощение богини Макоши на земле и живет ее хотениями.

— Боярина Драгутина, значит, выбрала в тайные мужья богиня Макошь, а не кудесница Всемила? — спросил с ухмылкой Искар.

— Помолчи, ерник! — возмутилась Ляна. — Не тебе судить о деяниях богов и их ближников.

Искар не стал спорить с Ляной. Он вообще не обратил бы внимания на этот слух, если бы не дикая ярость Рады. Женка прямо взбесилась, узнав о тайном браке богини Макоши с боярином Драгутином. Хабал пытался ее урезонить, но она твердила одно: убью обоих. Якобы Всемила с Драгутином, чтобы прикрыть свои давние шашни, осквернили священное ложе. Странная женщина эта Рада. Искара сомнение брало: славянских ли она корней? Подозрительные людишки крутились вокруг нее в Хабаловом стане. Сначала Искар думал, что они посланцы Ицхака Жучина, но потом понял, что ошибся в своих предположениях. Люди эти кланялись богу со странным именем Кибела.

— Что это за бог такой? — спросил Искар у ведуньи.

— Это не бог, а богиня, — пояснила Ляна. — Кибела — это одно из воплощений богини Макоши.

— А Аттис?

— Бог Аттис — это сын и муж Кибелы, одно из воплощений бога Велеса.

— Что ж они так в родстве путаются, — осудил богов Искар. — И зачем им столько воплощений? Родился Велесом, так и живи им. Выходит, боги меняют обличье, как оборотни?

— Ты соображай, что городишь, недотепа! — Ляна стукнула Искара по спине кулаком. — Боги не меняют обличье, просто обличье бога недоступно пониманию человека, а потому люди воплощают в камне или дереве только отдельные их черты, которые способны ухватить, и даже имена богов слышат по-разному. Но боги этому не противятся, поскольку во всех своих воплощениях остаются богами.

— И каждый волхв считает, что именно он понял бога правильнее других, — сделал вывод Искар, — а иных-прочих считает дураками и неумехами. А мужи той Кибеле служат?

— Кибеле служат скопцы.

— Не нравится мне такая служба, — покачал головой Искар.

— Будешь путаться с кем ни попадя — много неприятностей наживешь.

— Макоши, значит, скопцы не служат? — уточнил существенное Искар.

— Макоши нужны мужи сильные, как туры, свирепые, как волки, и горячие кровью, как бояре. И не оскопления она от них требует, а здорового потомства. Понял?

— По-моему, ведуньи Макоши правильнее понимают суть богини, чем ведуньи Кибелы.

— Не тебе об этом судить, — рассердилась Ляна. — Слушайся ведунов и доживешь в довольстве и счастье до седых волос, окруженный чадами и внуками.