Шатун

Гриди ушли, довольные собственным приговором, а ган Горазд остался сидеть за длинным столом в задумчивости. Дружина Твердислава его поддержит, в этом сомнений у гана не было. С городским вече он тоже поладит, но править спокойно ему, конечно, не дадут. С другой стороны, спокойной власти не бывает, и если боишься раздоров, то лучше с печи не слезать. Чтобы возвыситься и преуспеть в жизни, нужно без страха хватать любой кусок, который оказывается в поле зрения. А что касается врагов, то они всегда будут у сильного человека. Врагов бояться не надо, их следует бить, ибо сила поверженного врага достается победителю.

— Привел я смерда, ган, — сунул нос в приоткрытую дверь отрока, — того самого, с дальних выселок.

— Зови, — кивнул головой Горазд и допил из серебряного кубка остатки меда.

Смерд держался степенно. Снял бережно шапку с седеющей головы и с достоинством поклонился четырем углам. Вслед за смердом в гридню вошел отрок лет восемнадцати, с умным лицом и серыми насмешливыми глазами. Отрок Горазду поглянулся — и ростом удался, и статью. Такому молодцу жизнь в медвежьем углу наверняка кажется скучной.

— Здравия тебе, ган, — пробасил степенный, — и процветания семье твоей и роду.

— И тебе здравия, человек, — любезно отозвался Горазд, — и чтобы под твоим кровом всегда был достаток.

Ободренный ласковым приемом, смерд принял здравный кубок без смущения и осушил его до дна. Отрок, как и положено младшему, стоял в трех шагах позади спутника и на здравный кубок не претендовал.

— Твой сын? — спросил Горазд.

— Односелец, — поправил смерд. — Данборова семени. А пропавшему отроку он доводится братаном.

— Тебя как зовут, человек?

— Тучей зови, ган, а отрока — Осташем.

— Шатуна видел своими глазами?

— Двадцать лет назад видел, — почему-то понизил голос до шепота Туча. — Издали, правда, и в спину.

— Буйствовал Шатун в округе?

— Нет, в этот раз смирен был. Мы решили меж собой, что приходил он за сыном. А зачем ему понадобился отрок, не знаю.

— Искар, может, ушел к хазарам, — вмешался в разговор молчавший до сих пор Осташ. — Давно он к ним собирался.

Туча в сторону отрока только рукой махнул — что, дескать, с неразумного взять, но ган заинтересовался словами Осташа:

— А почему не в дружину княжью или боготурскую?

— Так ведь мы из простой семьи, — улыбнулся Осташ. — Никто из наших предков не служил князьям. А в каганову дружину, говорят, берут всякого, была бы сила в руках да умение.

— И ты тоже собрался в хазары?

— Собрался. Нас у отца шестеро, да дядья с чадами, а земли не хватает, чтобы прокормить всех. Вот мы и решили с Искаром поискать свою долю на стороне.

— Мечом владеешь?

— Обучен, — подтвердил Осташ. — Туча не даст соврать. Под нашим кровом хорошие бойцы никогда не переводились.

— Сдюжит на рати, — охотно подтвердил Туча. — Я его с собой взял, чтобы в случае нужды отбиться от разбойников.

— А что, шалят в округе?

— Был слух на торгу, что у Макошина городца потрепали обоз.

— Пойдешь ко мне служить? — спросил ган у Осташа.

— Пойду, — решительно кивнул тот головой.

У Горазда на Осташа был свой расчет. Не выходила у него из головы мысль о Листянином городце и Шатуне. Выйти на Шатуна можно только через его сына, которого Осташ знает очень хорошо. Кто знает, не выведет ли эта ниточка гана на тайные схроны колдуна.

— Храни тебя Стрибог на обратном пути, селянин. — Горазд одарил Тучу прощальным кубком. — А Данбору скажи, что ган взял его сына в свою дружину и шлет семье за выращенного отрока пять гривен.

Туча от зависти даже прищелкнул языком. Вот ведь привалило счастье Данбору. Сам Туча, будь он ганом, не дал бы за Осташа и двух гривен отступного.

— Так ведь без коня отрок, — прокашлялся Туча. — Коня с возом я обещал Данбору вернуть в целости.

— Сказано пять, — значит, пять, — спокойно отозвался ган, ссыпая серебро в кубок. — А посудину возьмешь себе, за труды. Коня хазару Осташу дам я, это уже не твоя забота.

Щедр ган Горазд, щедрее человека Туча еще не встречал. Шутка сказать — кубок подарил, цена которому не меньше гривны. А трудов для Тучи всего ничего — почесал языком о Шатуне да пристроил отрока к хорошему делу.

— Да хранят тебя славянские боги и твои щуры, ган Горазд, — склонил голову на прощанье Туча. — А Осташа я тебе пришлю к вечеру, как только завершим торг.

Ган Горазд прожитым днем остался доволен. Разве что смерть Твердислава слегка омрачала его душу. Открыв гану широкое поле для маневра, эта смерть явилась еще и предостережением, как легко можно заиграться в кипящем страстями мире и лишиться жизни раньше, чем сбудутся надежды. Но Горазд знал, что опасность его не остановит. Вышедший на охоту за властью и золотом ган не дрогнет перед жутковатым ликом неизвестности, именуемой смертью. Жар-птица удачи попадает в руки тому, кто страстно желает ее поймать. Горазд желал, и в этом своем желании он готов был преодолеть любые препятствия, которые жизнь воздвигнет на его пути.

Глава 7 МАКОШИНА ОБИТЕЛЬ