Шатун

Похвала всегда приятна, а особенно из уст одного из самых знаменитых в славянских землях воевод. Но Торусу сейчас занимало другое — знает ли Драгутин, на чьи деньги восстанавливался этот городец? Пораскинув умом, боготур пришел к выводу, что даджан знает о дарах Макошиных ближниц, как знает и о многом другом, Торусе неведомом.

— Река у тебя под боком ходкая. Не зевай, боготур, ибо пользуются ею не только добрые люди.

— Мы примечаем, кто плавает по этой реке, — отозвался Торуса. — Днями прошли две купеческие ладьи, но к нашему берегу они не приставали.

— Тех купчишек Рогволд потрепал на волоках, — сказал Вузлев. — Беспокойный у тебя сосед, боготур.

Торуса не знал, что ответить на слова гостя. Осуждать Рогволда ему не хотелось. Тем более что на ладьях плыли хабибу, а иных-прочих разборчивый боготур, как известно, не трогает. К тому же Торуса приметил, что Драгутин и Вузлев странно усмехаются, словно не видят ничего плохого в проделках Рогволда.

— Знатная у тебя стряпуха, — сказал Драгутин, вытирая усы и кося веселым глазом на розовеющую Дарицу. — Такими яствами меня и в отцовском тереме не потчевали.

— Она из Макошиной обители, — пояснил Торуса. — Тамошние стряпухи славятся по всем городам и весям.

Серьезный разговор не завязывался, помехой тому было многолюдство за столом. Ибо в гридне собрались мечники не только Торусы, но и прибывшие с Драгутином и Вузлевом. Последних насчитывалось более десятка. Наученный горьким опытом, боярин не хотел, видимо, больше испытывать судьбу.

— Встретил я тут днями твоего человека Щека, — повернулся Торуса к Вузлеву. — Он пристал к Рогволду.

Вузлев наморщил лоб, словно пытался припомнить, что это за чудо-юдо такое, этот Щек, и украдкой скосил глаза на боярина.

— А я думал, что его посекли до смерти, как моего несчастного родовича, — отозвался Драгутин.

— А разве твой родович умер? — удивился Торуса.

— Не удалось Макошиным ведуньям его выходить, — вздохнул даджан.

— А как же отрок, которого я видел у Рогволда? Он пристал к боготуру вместе со Щеком. По слухам, они вместе сбежали из Макошина городца.

Теперь уже Драгутин собрался наморщить лоб, подобно Вузлеву, но в последний момент передумал. Брови он, однако, свел у переносья, отчего лицо его сразу стало суровым. Получилось, что хозяин своей настойчивостью огорчил-таки гостя.

— Отрок действительно был. Мы его прихватили в попутчики. Он тоже пострадал в той схватке.

Торуса боярину Драгутину не поверил, хотя и возразить даджану, по существу, было нечем.

— По слухам, этот отрок рожден от Шатуна, а мечник Клыч утверждает, что он видел оборотня собственными глазами.

Нельзя сказать, что боярин вздрогнул после этих слов боготура, но впечатление они произвели на него даже более сильное, чем Торуса ожидал.

— В каком месте это было?

— На полпути между нашим городцом и Всеволодовым, — охотно отозвался Клыч. — Искар и Щек сидели у костра, а Шатун таился за стволом дерева.

— Быть того не может! — воскликнул Вузлев.

— Я его собственными глазами видел, — возмутился Клыч, — как тебя сейчас, боготур. Медвежьи клыки торчали из пасти, а сквозь медвежью шерсть проступал человеческий лик.

— С Шатуном справятся волхвы, — чуть повысил голос боярин Драгутин, — а ваша задача, мечники, — удержать городец, чтобы здесь не утвердились люди, несущие кривду на наши земли.

— А если каган сюда нагрянет? — спросил Ревун.

— Пока у кагана нет повода для вмешательства в наши дела, но малую орду он прислать может, дабы пресечь бесчинства боготура Рогволда.

— А мы разве за боготура ответчики? — удивился Влах.

— Хазары не будут разбирать, друг ты Рогволду или враг, — усмехнулся Вузлев. — Эта земля пока что не радимичская и не новгородская, а как бы ничья. И если здесь сел боготур Торуса, то почему хазарскому гану нельзя?

После слов Драгутина и Вузлева Торусе многое стало ясно. Нет, не случайно хлопотал даджан за боготурский интерес и не случайно за сон Торусы ухватился.

Городец свой Листяна построил в очень удобном месте и, по сути, контролировал всю реку. Мимо Листяны ни одна торговая ладья не могла проскочить, не заплатив отступного. Скорее всего, именно от этого множилось его богатство, а Слово здесь совершенно ни при чем. А хазар Листяна устраивал тем, что сидел здесь костью в горле у великих радимичскнх князей. Торусе в этом смысле повезло гораздо меньше, чем Листяне Колдуну. Городец он взял под свою руку в лихие времена и рассчитывать на хазарскую скромность не мог. Впрочем, он знал с самого начала, что за обладание этим городцом придется заплатить большую цену. И не исключено, что за Макошино золото придется отдариваться собственной головой.

— Без помощи мы вас не оставим, — сказал боярин Драгутин. — В случае нужды за вас вступятся «белые волки» во главе с Божибором и мои бояре.

— А если хазары начнут щипать Рогволда, вступаться мне или отречься? — спросил Торуса.

— В открытую не вступайся, а из-за угла помоги.

Втихую Торуса помог бы Рогволду и без подсказки даджана.