Шатун

Сумерки на двигались очень быстро. В воздухе закружились редкие снежинки. Вот и хорошо. Снег спрячет его следы. Николай осторожно поднялся и выглянул поверх забора. Ночью передвигаться было сложно. С наступлением сезона спячки электростанции останавливались, и все огни гасли. Города вымирали, а поселки и деревни тем более. Правда и в городах, и в поселках оставались считанные единицы «неспящих», а где-то в глуши, говорят, есть целые деревни. Ходили слухи, что там собирались все «шатуны» и строили планы нападения на беззащитные города. По другим слухам у «шатунов» были подпольные убежища-квартиры в самих городах, откуда они пересылали тайные сообщения с информацией, когда и куда лучше всего нападать. Мало того, некоторые поговаривали, что «шатуны» скоро установят свой диктаторский режим и все спящие будут у них рабами. Глупо, конечно. Кому нужны рабы, проводящие в спячке шесть или семь месяцев в году. И что это за слово такое, «шатун». Шатун – это злой и голодный медведь. А «неспящие» в целом несчастные загнанные люди, которые просто хотят, чтобы их оставили в покое. Наверняка, этот термин родился где-нибудь в кабинетах управления «ловцами». То есть «защитниками». Впрочем… Николай еще раз посмотрел на теперь уже почти невидимую в темноте надпись «Мы не спим! Мы уже рядом!» Впрочем, может быть какие-то основания у слухов и были. Если, конечно, эту угрожающую надпись не сделали сами ловцы.

Где-то далеко за ТЭЦ в небо взмыла оранжевая осветительная ракета. Послышались автоматные очереди, затем что-то бухнуло и полыхнуло. Затем опять очередь, и все стихло. Это не было похоже на обычную бесцельную стрельбу. Неужели кто-то из «неспящих» попался? И что это был за взрыв… «Ловцы» потому так и назывались, что должны были отлавливать голодных и замерзших «шатунов» живыми. Да и сами они, в принципе, были такими же «неспящими».

Ракета медленно опускалась на дальний лес, но, не достигнув верхушек деревьев, пару раз мигнула и погасла. Ночь на заснеженной окраине снова стала темной. И если раньше Николай сомневался, стоит ли ему идти в темноте, то теперь сомнений не оставалось. Нужно переждать. «Ловцы» редко охотились в одном месте подолгу. Завтра утром их скорее всего уже здесь не будет. Николай поднял с земли большой белый с серыми маскировочными пятнами рюкзак. И такую же белую обмотанную маскировочной тканью винтовку. Таиться уже не было смысла. В наступивший тьме он стал невидимкой. Еще раз промелькнула безнадежная мысль, плюнуть на все и пойти напрямик через захламленное бетонными плитами поле прямо к лесу. Но идти бы пришлось в сторону «ловцов». А на ловца и зверь бежит, не так ли? Нет. Он не такой зверь. Однако ночевать на снегу не хотелось, а сарайчики на свалке могли вполне подойти для этой цели.

Стараясь ступать как можно тише, (заметить его сложно, а вот услышать проще простого) Николай пересек дорогу. Обогнул сваленные друг на друга железобетонные плиты и оказался на краю большой свалки. То, что он принял за ровное поле, оказалось большой низиной куда, судя по всему, долгие годы сваливали все подряд, от строительного мусора до вышедшей из строя техники. Во всяком случае, один проржавленный экскаватор, беспомощно вытянувший свою клешню из-под снега, Николай заметил точно. А вот то, что он принял за сарайчики, сарайчиками вовсе не являлось. Это были сгруженные как попало металлические гаражи с остроконечными крышами. Не успел еще Николай как следует разочароваться, как вдруг почувствовал запах дыма. Слабый, но тем не менее отчетливый. Запах пришел с дуновением ветра откуда-то слева. Николай замер, поднял голову и несколько раз втянул носом воздух. Совсем как та собака у рекламного щита. Но дыма больше не чувствовалось.

Ступая как можно мягче, Николай двинулся влево. Там проступали из сумрака горы уложенных штабелями железобетонных плит. Плиты выглядели очень старыми. Местами бетон искрошился и из него торчали темные ребра арматуры. Николай прошел по узкому ущелью между двумя штабелями и оказался на небольшой открытой площадке. Плиты окружали ее почти со всех сторон, создавая искусственную защиту от ветра. Снег здесь не впивался в лицо, а падал с неба плавными хлопьями. Почти все свободное место занимал покосившиеся домик, сколоченный из досок. Видимо, когда-то это была будка сторожа, а потом ее просто завалили плитами и забыли. Хотя, что тут можно было сторожить на этой свалке? Ну, разве что, металлолом.