Щедрый дар

Грейси поверить не могла, что стоит у парадных дверей пентхауса в Верхнем Ист-Сайде и собирается нажать на звонок. Как она могла настоять, чтобы Гаррисон ехал на вечеринку первым, не дожидаясь, пока она сходит в магазин и купит что-нибудь подходящее из одежды? Ей никогда не позволят войти в такое место без него. Она все еще не верила, что швейцар отворил перед ней дверь и даже в знак почтения коснулся полей своей шляпы. Он сделал это. А консьерж не попытался остановить ее на пути к лифту. Лифтер сказал, что приглашение вовсе не обязательно, когда она стала рыться в сумочке в поисках его, а просто закрыл двери и нажал нужную кнопку. Она взмывала прямо к вершине, словно действительно принадлежала к высшему обществу.

Это место из тех, куда, как правило, не пускают таких людей, как она. Обычных людей. Людей, которые работают. У кого часа два тому назад не было даже подобающей одежды для вечеринки, чей наряд не совсем подходит, поскольку куплен в секонд-хенде.

Она не могла вспомнить, чтобы хоть раз в жизни нервничала так сильно. Впрочем, с человеком в подобных обстоятельствах чего только не случается. Она неожиданно оказалась в ситуации, когда не имела представления, как себя вести, что говорить, и не было рядом человека, способного защитить и поддержать.

Покинув «Космополитен клаб», Грейс и Гаррисон отправились в частную школу, где Гарри в незапамятные времена был членом совета директоров. Именно эту школу посещал Гаррисон, и всего за шестьдесят три тысячи долларов в год, хотя, как он сказал, плата за обучение составляла сорок восемь тысяч. Дети там носили чистенькую опрятную темно-синюю форму, ходили по коридорам тихо и размеренно, обеды состояли исключительно из свежих полезных продуктов: постного мяса и цельно-зернового хлеба из Коннектикута, в расписании особое внимание уделялось наукам, математике и классической литературе. Изобразительное искусство и музыка – дополнительные предметы, от которых отказались в пользу изучения курса будущих бизнес-лидеров Америки и коммерческой программы «Достижения молодых».

Контраст с обычной бесплатной школой, в которой училась Грейси, был поразителен. Там подобающей формой одежды служило все, что было, по крайней мере, пристойно. В коридорах на переменах царили шум и хаос, обеды в большинстве случаев приносили из дома в бумажных пакетах, а расписание было плотно заполнено предметами разнообразными и порой противоречивыми, а без музыки и изобразительного искусства нельзя было прожить и дня.

Гарри не просто рассказывал сыну о том, что деньги – самое важное, что есть в мире, доказывая это тем, что зарабатывал их, и отправил Гаррисона в школу, целью которой было скорее сделать из учеников воротил бизнеса, наживающих состояния за счет чужого труда, чем направить на путь трудолюбия и созидания. И о чем он только думал?

Главное управление компании «Сейдж холдингс», которое Гарри когда-то возглавлял, было ничуть не лучше, до отвращения стерильное и до неприличия непродуктивное, несмотря на обилие служащих. Те и словом не могли обменяться друг с другом, заточенные в индивидуальные кабины за компьютерами, беспрестанно цок-цок-цокая по клавишам с прилежанием и преданностью рабочих пчел. Как мог Гарри заставить работать своих подчиненных в таких бездушных и разрушительных для личности условиях?

Неужели предстоящая вечеринка приумножит столь новую для нее неприязнь к Гарри Сагаловски?

Грейси набрала воздуха в легкие, медленно выдохнула и попыталась внушить себе, что все непременно будет хорошо. С ней все в порядке. И платье у нее замечательное. Едва увидев его в магазине – шелковое, светло-мятного оттенка, с легким кринолиновым подъюбником, вырезом, обрамленным мелкими оборками, и короткими цельнокроеными рукавами, спущенными на плечи, – она была совершенно очарована. В том же магазине она нашла аксессуары: простые перламутровые туфли-лодочки, клатч, ожерелье, серьги из хрусталя и пару белых перчаток заметно выше запястья, не доходящих до локтя. Она успела собрать волосы в довольно удачный шиньон, использовала ровно столько румян и помады, чтобы не выглядеть бледной, как… как женщина, которая не имеет представления, как себя вести и что говорить.

Собравшись с духом, последний раз глубоко вдохнув и выдохнув – «ради бога, Грейси, только не забывай дышать», – она нажала на дверной звонок. Дверь тотчас отворилась, на пороге ее приветствовал улыбающийся дворецкий. Впрочем, улыбка выглядела неискренней, фальшивой. Вероятно, это служебная улыбка, ему платили, чтобы он улыбался.

Ничего себе! Гарри был прав, за деньги можно купить все, что угодно.