Щегол

Я сидел и вежливо слушал их беседу: общие друзья, владельцы галерей и коллекционеры, Рейкерсы и Ренберги, Фосетты и Фогели, и Мильдебергеры, и Депью, и потом про исчезнувшие нью-йоркские вехи: закрыли “Лютецию”, “Каравеллу”, “Кафе художников” – что бы мама твоя сказала, Теодор, она ведь очень любила “Кафе художников”. (А это он откуда знает, спрашивал я себя.) Хотя я ни на секунду не верил тем гадостям, которые отец в припадках злобы говорил о маме, похоже, мистер Брайсгердл и впрямь знал маму куда лучше, чем я думал. Даже не юридические книжки у него на полках, казалось, перекликались эхом их интересов. Книги по искусству: Агнес Мартин, Эдвин Дикинсон. И еще поэзия, первые издания: Тед Берриган, Фрэнк О’Хара, “Размышления в карете скорой помощи”. Помню, как однажды она пришла домой раскрасневшаяся, счастливая – с точно таким же изданием Фрэнка О’Хары, и я решил, что она отыскала его в “Стрэнде”, потому что на такие книги у нас точно денег не было. Но, раздумывая над этим, я вспомнил, что она так и не сказала, откуда у нее книга.

– Ну, Теодор, – сказал мистер Брайсгердл, и я очнулся. Он был, конечно, уже немолод, но имел спокойный, загорелый вид человека, который много времени проводит на теннисном корте, а темные мешки у него под глазами делали его слегка похожим на добродушного панду. – Ты уже достаточно взрослый, так что в этом деле судья будет в первую очередь рассматривать твои пожелания, – говорил он. – Особенно если учесть, что вряд ли кто-то станет оспаривать опеку над тобой. Разумеется, – сказал он Хоби, – пока все это решается, мы можем подать прошение о временном попечительстве, но не думаю, что это так уж необходимо. Очевидно, что в этом случае соблюдены все интересы несовершеннолетнего, осталось только понять, насколько это устраивает вас.

– Устраивает и даже более того, – ответил Хоби. – Если ему хорошо, то и мне хорошо.

– И вы полностью готовы, пока все не решится, выступать в неофициальной роли опекуна Теодора?

– В неофициальной или в официальной, уж как потребуется.

– Нам еще нужно и об учебе твоей подумать. Помнится мне, ты говорил про школу-пансион. Но теперь-то об этом поздно думать, верно? – сказал он, заметив ужас у меня на лице. – Куда мы тебя отправим, если ты и так только что приехал, да и каникулы на носу. Сейчас, как мне кажется, ничего решать не нужно, – сказал он, поглядев на Хоби. – Ты лучше досиди-ка до конца семестра, а мы потом уже со всем разберемся. И ты, конечно же, можешь звонить мне в любое время. Дня и ночи, – он записал на визитке номер телефона. – Это мой домашний номер, а это сотовый… боже, боже, до чего же жуткий у тебя кашель! – сказал он, поднимая на меня глаза, – сильный кашель-то, ты к врачу обращался, да? А вот мой номер в Бриджхемптоне. И если тебе что-то понадобится, надеюсь, ты сразу мне позвонишь.

Я что было сил, как мог давил очередной приступ кашля:

– Спасибо.

– Итак, ты точно хочешь именно этого? – он пристально глядел на меня с таким лицом, что я почувствовал, будто стою за стойкой для дачи свидетельских показаний. – Ты хочешь следующие несколько недель провести у мистера Хобарта?

Не понравилось мне это – про следующие несколько недель.

– Да, – ответил я в кулак, – но…

– Потому что школа-пансион… – Он скрестил руки, откинулся на спинку стула и посмотрел на меня. – Конечно же, в перспективе – это для тебя наилучший выход, и, честно говоря, в сложившейся ситуации я мог бы, наверное, позвонить в Бакфилд своему другу Сэму Унгереру, и мы бы туда тебя определили хоть сейчас. Можно что-нибудь придумать. Школа эта отличная. И, наверное, можно будет устроить так, чтоб ты жил не в дормитории, а дома у кого-нибудь из учителей или у директора, чтобы обстановка была посемейнее, ну если тебе вдруг этого хочется.

Они с Хоби оба глядели на меня, как мне казалось – ободряюще. Я разглядывал свои ботинки, не желая показаться неблагодарным, но надеясь, что это предложение как-нибудь забудется.

– Ну что же. – Мистер Брайсгердл и Хоби посмотрели друг на друга – мне только почудилось или я и вправду заметил какую-то обреченность и/или разочарование во взгляде Хоби? – Раз уж ты этого хочешь и мистер Хобарт не прочь, я не вижу ничего дурного в том, чтобы пока сохранять такое положение вещей. Но, Теодор, я настоятельно призываю тебя подумать о том, куда же тебе хочется, чтобы мы заранее могли подыскать что-то на следующий семестр и, может даже, найти какую-нибудь летнюю школу, если захочешь.

7