Щекочу нервы. Дорого

Оставшуюся часть пути ему пришлось преодолеть пешком – денег на метро уже не было. Он представлял, как обрадуется Мила его приходу. Как приятно удивится цветам теща. Накормит его борщом (Юдин был страшно голоден!), а потом Юдин с умеренной долей юмора расскажет о том, как экстрим-агентство щекотало ему нервы. И все вернется на круги своя. Вот только новые деньги, которые Юдин впредь будет приносить с работы, придется прятать в других, еще более надежных местах. И с шлюхами вести себя осторожнее…

Дверь открыла теща и принялась рассматривать Юдина так, будто не узнавала его. «Какая все-таки отвратительная тетка! – подумал Юдин. – И как Мила похожа на нее!»

– Чего тебе? – не очень-то гостеприимно спросила теща.

– Мила дома? – буркнул Юдин и ткнул букетом в жирное от питательного крема лицо тещи.

Она не ответила, и он прорвался внутрь. Грязный, темный, отвратительный коридор! И множество сальных, наслоенных друг на друга запахов. Юдин толкнул некогда белую, с облупившейся краской дверь, зашел в комнату, в которой почти ничего нельзя было разглядеть из-за слепящего света. Но Милу, сидящую перед потускневшим от старости трюмо, он увидел. Ее отражение смотрело на него безрадостно и удивленно.

– В чем дело? – холодно спросила она, не оборачиваясь.

Приперлась теща, встала поодаль, подбоченилась. Теперь эти две летучие мыши будут изгаляться над ним!

– Собирай манатки! – приказал Юдин Миле. – И домой!

– С какой это стати? – равнодушно поинтересовалась жена и пинцетом выдернула волосок из брови.

Внезапно распахнувшаяся дверь огрела Юдина по затылку. Потирая ушибленное место, он машинально отошел в сторону, и потому, должно быть, вошедший в комнату мужчина заметил его не сразу.

– Есть! – крикнул он, вскидывая над головой руку с желтой бумажкой.

– Купил?! – восторженно пискнула Мила, вскакивая с пуфика и кидаясь мужчине на шею.

– Купил! Как мы с тобой хотели – трехкомнатную! Пятый этаж! С евроремонтом! Въезжай и живи хоть сейчас!

Только теперь Юдин узнал его. Да это же бакенбардистый водитель из экстрим-агентства! Пушкин, едрена вошь! Но откуда Мила знает его? И почему между ними такие фамильярные отношения? Нехорошее подозрение закралось в его душу.

– Это как понимать? – спросил он, стараясь вылепить голос грозным, как у льва, вышедшего на охоту. Но получился какой-то ломаный фальцет, как у простуженного петуха.

Мила немного смутилась, даже слегка порозовела, но быстро взяла себя в руки.

– А-а, клиент! – радостно воскликнул Пушкин и панибратски похлопал Юдина по плечу. – Требуешь сатисфакции? Хочешь нас запугать? Ничего у тебя не получится. Ты никогда не докажешь, что все это придумала и организовала Мила!

Не разобравшись, Пушкин явно сболтнул лишнее, и Мила с опозданием показала Пушкину страшные глаза. Но было поздно. Юдин все понял, и глаза его стали выползать из орбит.

– Что?! – хрипел он, ударяя себя кулаком в грудь и мотая головой. – Мила все придумала?! И экстрим-агентство тоже?!

– Ага, – покорно призналась Мила и на всякий случай спряталась за спиной Пушкина. Туда же торопливо эвакуировалась и теща. Но напрасно они опасались безудержного гнева, погрома или кровопролитной истерики. Юдин был раздавлен новостью, свалившейся на него. Он едва держался на ногах.

– Значит, ты, динозаврик, придумала и монгольского хана, и Аль Капоне? – корчился в агонии Юдин, страшно кашляя и пунцовея.

– Нет, – покрутила головой Мила. – Хана придумала моя подружка Гертруда.

– А я придумал Аль Капоне, – заявил о своих авторских правах Пушкин. – Но руководила всей операцией Мила. Она прекрасно знает все твои повадки и привычки, и ей нетрудно было предсказать, как ты себя поведешь.

– А я давала ценные советы, – не преминула похвастать теща.

– Ззззми-и-и-ия! – захрипел Юдин. – Я думал, ты улетела на море, а ты… ты… Кобра кусачая! Как все ловко подстроила! И даже таблетки… омнопол…

– Обыкновенная глюкоза! – уточнила Мила. – Я же тебя знаю как облупленного. Ты за деньги человека запросто отравить можешь.

– Обвели вокруг пальца как дурака, как полного кретина… – хныкал Юдин, дергая себя за уши. – Мошенники! Жулики!

– У него сейчас будет апоплексический удар, – испуганно предположила Мила.

– Ерунда, – уверенно ответил Пушкин. – Откачаем.

– Это у меня будет удар?! – взбеленился Юдин. – Да вы еще не знаете меня!! Я сейчас отвинчу голову динозаврику! И рука у меня не дрогнет!

Он двинулся на Милу, но Пушкин шагнул ему навстречу и несильно стукнул его кулаком в лоб. Юдину показалось, что перед его глазами разорвалась несертифицированная китайская петарда.

– Не надо говорить плохих слов о моей жене! – предупредил Пушкин, поглаживая кулак, словно верную собаку.

– Что?! – Юдину показалось, что он ослышался. – Твоей жене? Мила – твоя жена?

– Ага, – призналась Мила. – С сегодняшнего дня. Мы с Никитосом уже давно знакомы. Но замуж за него я согласилась выйти совсем недавно. Потому что… потому что…

Мила, щурясь, словно сытая кошка, вопросительно взглянула на Пушкина. Тот покачал головой:

– Ну, Мила! Зачем?

Но Мила решилась договорить:

– Потому что скоро у нас будет беби.