Щенки-медвежатники

– Разговор был откровенный, особенно с твоей матерью, – продолжал Петр Палыч. – Но больше я понял отца. Поверь на слово: все его тиранство – от слабости. Он просто не знает, как иначе держать тебя в руках. Ты ж по натуре нарушитель. А он – человек порядка. И потом, такое бывает с теми, кто натерпелся страху на войне. Плюс к тому у него наше обычное отношение к воспитанию: мол, ты у меня станешь человеком!

– А что вы сказали обо мне?

– Сказал, что в тебе сидит криминальный вирус.

– Он тут во всех сидит.

– Ну ты загнул!

– Ну во многих, – поправился Андрей.

– Давай не будем о других.

– Ну поговорили вы с родителями. И к чему пришли? – после короткой паузы спросил Андрей.

– Ни к чему. Я сказал все, что хотел, и ушел.

– А что сказали?

Петр Палыч остановил часы. Он не мог играть и говорить одновременно. Закурил очередную сигарету и сказал:

– Я думаю, это тебе не обязательно знать.

– То, что вы сказали родителям, им не понравилось?

– Обидно будет, если пропадешь, – сказал Петр Палыч.

– Вам-то чего ради обидно?

– Я примерно так же потерял сына.

– Как потерял?

– Он пропал.

– Как пропал?

– Его сманила одна тварь.

Андрей ничего не понял. Но продолжать расспросы, лезть в чужую личную жизнь было неловко. Он сменил тему.

– Петр Палыч, а как вы относитесь к чеченам?

Майор прочел целую лекцию:

– Видишь ли, они живут родами. Если кому-то нужно помочь в беде, родственники скидываются. Для них не проблема дать взятку, чтобы решить какой-то вопрос. Они могут добиться закрытия уголовного дела. Или смягчения приговора. Или досрочного освобождения. Подкупают чаще всего русских. И не только судей, но и чиновников. Можно сказать, кавказцы уже начали нас разлагать. Мы осуждаем корыстолюбие чеченцев, а для них это нормальное качество. По их законам, обогащаться за счет других не зазорно, а, наоборот, почетно. Они живут рядом, говорят на русском не хуже нас, но нет более чуждой им нации, чем русские.

– То есть вы их не любите?

Петр Палыч отозвался со смешком:

– А уж как они нас не любят! И я их понимаю. Сами не живем и другим не даем. Всех строим и ведем. Куда – сами толком не знаем. Нас будут любить тогда, когда мы сами заживем по-человечески. Но когда это будет? Думаю, даже вы до этого не доживете. Значит, ваше поколение чеченцы будут ненавидеть больше, чем наше.

Сказав это, майор посмотрел по сторонам, как бы проверяя, не слышит ли кто его слова.

В дверь позвонили. Петр Палыч чуть ли не бегом кинулся открывать. На пороге стояла озорная травительница тараканов.

Андрея как ветром сдуло.

Он двинул к Димке. Кульбакин был не один. За пианино сидела вчерашняя матрешка с пляжа. Димка что-то объяснял ей с важным видом.

Увидев Андрея, матрешка даже бровью не повела. То ли не узнала, то ли сделала вид, что видит впервые. Играла она лихо.

– Это Аля, – сказал Димка. – А это Андрей, – представил он друга матрешке.

– Алевтина, что ли? – небрежно спросил Андрей.

– Александра, – уточнил Димка. – Недавно приехала, будет жить у нас в Новостройке, в новом доме.

– В какой класс перешла? – поинтересовался Андрей.

– В восьмой, – ответила Аля.

– Лихо бацаешь.

– Не бацаю, а играю. Вы тут говорите на каком-то странном языке.

– Погоди, тоже освоишь, – со смешком пообещал Андрей.

Аля обратилась к Димке:

– Дмитрий Сергеич, ну я пойду?

– Завтра в десять утра, чтоб как штык! – Димка был непривычно строг.

– Слушаюсь, учитель, – сказала Аля. – Приятно было поговорить.

Андрей скорчил рожу: вот это культура!

Димка попросил:

– Проводи ребенка до остановки.

Андрей вытянулся.

– Слушаюсь, учитель.

Они подошли к остановке, там стояла толпа – автобусы ходили редко. Из киоска высунулась Жанка. Она что-то жевала и криво улыбалась.

– Я лучше пойду пешком. В автобусе дышать нечем, – сказала Аля.

– Пошли, – согласился Андрей.

Его заедало: неужели матрешка не узнает его?

Новостройка с ее асфальтированными тротуарами быстро кончилась. Дальше был глубокий песок. Сняли обувь и пошли босиком. Раскаленный песок обжигал ступни, но Аля терпела.

– Не жалеешь, что сюда приехала? – спросил Андрей.

– Здесь много солнца, – сказала Аля. – Но еще больше этого противного горячего песка.

Она стала надевать босоножки. Андрей поддержал ее под локоть.

– Если хочешь, пойдем на пляж.

– Нет, с меня хватит. – Аля посмотрела в глаза Андрею. – Это ничего, что я спасибо не говорю?

– Конечно, зачем? Давай тогда в тир.

– Давай.

Они зашли в тир. Андрей выбрал знакомое, хорошо пристрелянное пневматическое ружье и посшибал пульками все десять мишеней. Потом начал учить Алю. Они касались друг друга, и им это нравилось. Аля оказалась способной ученицей. После тренировки она сбила восемь из десяти мишеней. Оба были в восторге. Андрей поймал себя на мысли, что ему не хочется расставаться с этой матрешкой.

– Давай ты будешь моей сестрой.

– Давай, – радостно отозвалась Аля. – А это как?

– Я буду о тебе заботиться. Если что, ты мне скажешь.

– А что может произойти?

– Ну, мало ли… Город у нас дикий.

Андрей проводил Алю до старого приземистого дома. В таком жили и Корневы, пока не получили квартиру.

– Пока, сестренка! – сказал Андрей, протягивая руку.