Щенки-медвежатники

– Зачем ты привел меня сюда? – спросил Андрей. Зикр произвел на него сильное впечатление.

– Зачем? – повторил Руслан. – Говорят, ты сейчас возле блатных трешься. Ты им подскажи: еще одна провокация с их стороны – и в городе начнется настоящая война. Под горячую руку попадут невинные люди. Надо все-таки хоть немного о последствиях думать. Ведь это уже политика.

– Я могу, конечно, сказать. Только кто меня послушает? – пробормотал Андрей.

– Твое дело сказать. Пусть шевелят мозгами, – с заметным раздражением сказал Руслан. Он переживал за своих.

Хотя главное они уже обсудили, Руслан продолжал разглагольствовать. Было видно, что он просто повторяет речи взрослых.

– Мы вас, русских, не понимаем. У вас такая культура, а через слово мат. Вы можете полаяться и разойтись, не подравшись. Или взять блатных. Разрисовались, как дикари, и думают, что это красиво. А ты видел хоть одного чеченца с татуировкой? Нам нравится быть выше вас. Все равно в чем. Превосходство над другими у нас вообще в крови. С этим рождаемся, с этим и умираем. А вы указываете, как нам жить. За это вы всегда будете перед нами виноваты.

Андрей передал разговор с Русланом слово в слово. Алмаз выслушал спокойно, почти равнодушно. На самом деле внутри у него бушевала буря. Он хотел взять чехов на испуг, думал, на этот раз прогнутся. Десант блатных был всего лишь эффектной демонстрацией силы. Но, как видно, номер не прошел. Алмаз понимал, что его подвело долгое сидение под замком. Оторвался от реальной жизни. Сказалась и привычка блефовать, играя в карты. Нужно было давать событиям обратный ход. Но как сделать это, не теряя лица?

– Может быть, вам… тебе еще раз встретиться с Адамом? – осторожно спросил Андрей. – Руслан может свести.

– Договаривайся, – как бы нехотя согласился Алмаз.

Выслушав Андрея, Адам выдвинул свое условие. Не надо никакой встречи. Пусть Алмаз подарит ему пистолет. Это будет означать, что примирение состоялось.

По сути, чеченец предлагал блатному самоубийство. Вместе со стволом Алмаз терял все: репутацию, положение в уголовном мире и даже жизнь. Свои же, блатные, не простили бы ему этой слабости.

– Что ж, будем поднимать город, – решил Алмаз. – Мы им устроим второй Аркалык. Чему быть, того не миновать.

Андрей озадаченно молчал. Перед его мысленным взором пронеслись чеченцы, танцевавшие зикр. Вспоминалась бойня в Слободке. Нет, нужно было что-то придумать. Иначе – труба. Он слышал, что в Аркалыке было много жертв с обеих сторон. Здесь будет не меньше. Нужно было придумать что-то такое, что не задевало бы самолюбие Алмаза.

– Что еще говорили чехи? – допытывался Алмаз.

Наверно, он тоже, несмотря на всю свою решительность, искал мирный выход из положения

– Руслан сказал, что им, если пострадают невинные люди, могут пришить политику. Это значит, первыми они не начнут. Но ведь политику могут приписать и тебе.

Дослушав Андрея, Алмаз хмыкнул.

– Политика нам ни к чему.

На другой день братва собралась за городом, в небольшом лесочке. Вокруг на все четыре стороны простиралась степь. Никто не мог подойти незамеченным. И все же блатные сложили свои ножи подальше от места заседания. Этого требовала не только осторожность, но и обычай. В сходке должны участвовать только безоружные. Мало ли как накалятся страсти.

Жгучему и Волдырю разрешили присутствовать. Они были стремящиеся. Разрешили и Андрею. В нем видели стремящегося. Это был как бы расширенный пленум.

Алмаз начал с главного. Он сказал, что чехи хотят перевести конфликт в область политики. Мол, Берия со Сталиным вывезли их из Чечни, а блатные хотят выжить из города. Поэтому они будут вынуждены защищаться и не гарантируют, что не пострадают невинные люди.

– Нам могут пришить политику, – сказал Алмаз. – Можем мы пойти на это?

Вопрос отдавал лукавством. Все блатные знали, что их закон не разрешает им быть осужденными по политической статье.

Постановили ответить на хитрость хитростью. Ответственным за разработку дальнейших действий назначили Звана. Никто не переживал, что кровавая разборка откладывалась на неопределенное время. Зачем лишние неприятности?

Только Зван выглядел расстроенным. В случае замирения «Ударник» оставался в руках центровых, считай чеченцев. А вместе с кинотеатром – ресторан. Единственной надеждой была стремительно растущая Новостройка и система поборов, уже опробованная на Слободке.

Начиная со второго пункта повестки дня, сходка напоминала семинар по обмену опытом. Алмаз предоставил слово Звану. И тот начал с конкретного примера:

– Тут присутствует Корень. Его не допустили к экзаменам в десятом классе. Считай, оставили на второй год. Если бы Корень был с нами, все было по-другому. Мы бы пришли к директору и предупредили: если ты так сделаешь, то очень об этом пожалеешь. А если бы наша система распространялась на Новостройку, у директора даже мысли бы не возникло серьезно наказать кого-то без нашего ведома.

Зван оглядел присутствующих, пытаясь уяснить, поняли ли они что-нибудь. Увидев, что не поняли, продолжал, играя четками: