Щенки Земли

– Вот именно – мотыль! – произнес Орвилл так, точно в нем было все дело. – Так вот, все эти создания копошатся в почве и питаются перегноем из растений и листьев или пожирают друг друга – в общем, живут как мы. Но вы ведь заметили, что Растения не сбрасывают листья. Так что там, где нет наших посевов, почва гибнет. Да что там, уже погибла. А в мертвой почве растения – наши растения – не вырастут. Во всяком случае так, как раньше, они расти не смогут.

Андерсон презрительно фыркнул в ответ на столь никчемное замечание.

– Ну, олени-то не в земле живут, – возразил Нейл.

– Разумеется, они – травоядные. А травоядным нужна трава. Какое-то время, полагаю, они могли питаться молодыми побегами Растений на берегу озера или, как кролики, обгладывали кору с Растений постарше. Но то ли такой рацион им не пришелся по нутру, то ли и этого не хватало, то ли…

– То ли что? – грозно спросил Андерсон.

– То ли диких животных истребляют так же, как летом ваших коров сгубили, как в августе спалили Дулут.

– Ты это еще докажи! – выкрикнул Нейл. – Я эти кучи пепла тогда видел. По ним ничего не скажешь. Ничего!

Он сделал большой глоток из кувшина и встал, размахивая правой рукой в подтверждение своих слов, этот жест был призван служить веским доводом в пользу того, что заявления Орвилла – бездоказательный бред. Но Нейл не рассчитал, что бетонный стол – сооружение устойчивое и малоподвижное, а потому, резко выпрямившись, налетел на край и опрокинулся на свое место, но под действием земного притяжения рухнул на землю. С громкой руганью он ползал по серой грязи. Падая, он здорово ушибся, к тому же был в стельку пьян и не мог подняться.

С недовольным кудахтаньем Грета поднялась, чтобы ему помочь.

– Оставь, пусть валяется, – распорядился Андерсон.

– Простите меня! – с пафосом воскликнула она, распаляя себя. – За то, что я живу, простите меня!

– О каких кучах пепла он говорил? – спросил Орвилл, обращаясь к Андерсону.

– Понятия не имею, – ответил старик. Он хлебнул из кувшина и прополоскал рот. Затем медленно глотнул, стараясь заглушить отвратительный привкус и сосредоточиться на приятном жжении, разливавшемся по гортани, пока тонкая струйка стекала в горло.

Юный Денни Стромберг перегнулся через стол и спросил Элис, будет ли она доедать свою сосиску. Она только надкусила ее.

– Пожалуй, нет, – ответила Элис.

– Тогда можно я доем? – спросил он. Его голубовато-зеленые глаза блестели от спиртного, к которому он то и дело прикладывался во время еды. Элис не сомневалась, что, не будь выпивки, такие глаза вряд ли могли блестеть. – Пожалуйста, а?

– Не обижайтесь на Денни, мисс Нимероу, он не хотел показаться развязным. Так ведь, детка?

– Кушай, – сказала Элис, отдирая сосиску от своей тарелки и перекладывая мальчишке. «Жри и будь проклят!» – подумала она.

Мэй вдруг заметила, что за столом тринадцать человек.

– …если верить старым приметам, один из нас умрет еще в этом году, – проговорила она с веселеньким смешком, который подхватил только ее супруг. – По-моему, делается все холоднее и холоднее, – добавила она, приподнимая брови в знак того, что ее слова означают нечто гораздо большее. – Хотя, впрочем, чего и ждать в конце ноября.

Не похоже было, чтобы кто-нибудь чего-то ждал.

– Скажите, мистер Орвилл, вы родились в Миннесоте? Я почему спрашиваю: вы говорите с акцентом. Очень по-английски звучит, понимаете ли. Вы американец?

– Ну, знаешь, Мэй! – не сдержалась Леди.

– Ну, он в самом деле забавно говорит. Денни тоже обратил внимание.

– Правда? – Орвилл пристально рассматривал Мэй Стромберг, как будто хотел пересчитать каждый круто завитой волосок в ее прическе, и странно улыбался. – Это недоразумение. Я вырос и прожил всю жизнь в Миннеаполисе. Я думаю, здесь разница в городском произношении и сельском.

– А вы, видать, настоящий горожанин, как наш Бадди. Спорим, что вы хоть сию минуту готовы туда вернуться, а? Знаю я вас таких, – и она нагло подмигнула, давая понять, каких именно она имела в виду.

– Мэй, ради Бога…

Однако если Леди так и не удалось унять миссис Стромберг, то Денни весьма в этом преуспел. Его вырвало прямо на стол, причем настолько обильно, что перепачкало четырех сидевших поблизости женщин – Леди, Блоссом, Элис и его собственную мать. Поднялась страшная суматоха, все засуетились, стараясь увернуться от новой опасности, которая угрожающе обозначилась на физиономии Денни. Орвилл не сдержался и захохотал. К счастью, к нему присоединились Бадди и маленькая Дора, при этом рот у нее был набит сосиской. Даже Андерсон издал звук, который с некоторой натяжкой можно было принять за смех.

Бадди извинился и встал из-за стола, секундой позже поднялся Орвилл, продолжая расточать комплименты повару и едва заметно кивнув Блоссом. Она заметила жест и тоже поднялась. Стромберг отволок сынка в лес, но недалеко, так что все остальные слышали, как он его порол.

Нейл спал, лежа на земле.

За столом остались Мериэнн, Дора и Андерсон. В течение дня Мериэнн то и дело принималась плакать. А сейчас, пропустив рюмочку, она тоже принялась болтать:

– Вот я помню, прежде…