Щенки Земли

— Добрый вечер, — произнес глубокий голос ведущего. — И добро пожаловать на Биржу Обмена. Нашу сегодняшнюю программу открывает мало обычное предложение, полученное с Ньютон Авеню. Кое-то выставляет… послушайте весь список! Пылесос Гувер; радио с будильником (без частотной модуляции); электрический плед; настольную лампу и тостер Санбим. И все это в обмен… итак, я читаю: «на что хотите». Важно иметь настоящую подлинную потребность во всех пяти приборах, поскольку нынешний их хозяин выдвигает непременным условием, чтобы они оставались вместе. По сентиментальным соображениям! А мне казалось, что я уже всякое слыхал! Как бы там ни было, но если вам нужны эти пять приборов, звоните по номеру: 485-9120. Я повторяю: 485-9120. Наше следующее предложение менее необычное. Оно поступило к нам от слушательницы с Сентрал стрит, которая желает отдать в хорошие руки, ничего не прося взамен, пять обворожительных маленьких…

Радио прервало передачу.

— Разве не удалось добиться впечатления, что мы представляем собой исключительный случай? — воскликнуло радио, забывая в своей экзальтации сменить тон, которым вел программу диктор.

— Подойдите к телефону, — сказал Гувер радио. — Думаю, лучше будет ответить вам, когда позвонят. Я чересчур взволнован, чтобы сделать это.

Пятеро приборов сгрудились у телефона.

Существуют два противоположных мнения относительно того, могут или не могут приборы иметь свободный доступ к телефону. Некоторые считают, что это противоречит закону и должно быть запрещено при любых обстоятельствах… в то время как другие стоят на том, что в этом нет ничего плохого, поскольку, в любом случае, говоришь всего лишь с другим устройством — телефонным аппаратом. Законно это или нет, но многие приборы (одинокие радиоприемники, большей частью) регулярно пользуются телефоном, в основном, чтобы поболтать с себе подобными. Это и объясняет большое количество звонков, вызванных так называемой «ошибкой в номере», в те часы, когда люди находятся дома в необычное для себя время. Операторы телефонных станций не могут допустить столько ошибок, которые приписываются обычно им.

В последние три года эта моральная проблема мало занимала наши пять приборов, так как телефон в загородном доме был отключен. В обычной ситуации пылесос категорически бы воспротивился тому, чтобы кто-нибудь из них воспользовался телефоном, поскольку он был скорее консервативен. Но сначала им пришлось звонить Джиффи, чтобы оттуда прислали за пледом, и это создало прецедент для последующего звонка на радиостанцию, когда они выставили самих себя на Биржу Обмена. И вот теперь они собрались вокруг телефонного аппарата, с нетерпением ожидая, когда смогут поговорить со своим будущим хозяином.

Раздался звонок.

— Что бы вы ни решили, — предупредил Гувер, — не говорите сразу же «да» первому позвонившему. Сначала наведите справки. Мы не хотим идти абы куда, вы знаете.

— Хорошо, — согласилось радио.

— И не забывайте быть любезной, — добавил тостер.

Радио кивнуло, затем сняло трубку.

— Алло? — сказало оно.

— Это вы предлагаете обменять пять приборов?

— Да! О, Создатель. Да, ну, конечно же, да!

И таким образом пятеро электробытовых приборов перебрались жить к новой хозяйке, поскольку позвонила именно женщина. Это была балерина определенного возраста, не очень богатая, которая жила одна в маленькой квартирке, позади собственной школы танцев на Сентрал стрит в самой старой части города. Она обменяла своих пятерых обворожительных черно-белых котят на приборы. Их прежний хозяин так и не сумел понять, каким образом котята пробрались в квартиру, когда вместе с женой вернулся из отпуска, проведенного на берегу моря. Ситуация была затруднительной, поскольку его жена имела аллергию и на кошачью шерсть, но котята выглядели такими крошечными, что представлялось совершенно невозможным выбросить их на улицу. В конце концов, они решили их оставить, и его жена просто увеличила дозу принимаемых антигистаминов.

А пятеро приборов, спросите вы?

Ну что ж, они жили счастливо, очень счастливо. Поначалу Гувер был совсем не в восторге от идеи служить женщине (поскольку он, крепко державшийся своих привычек, служил до этого только мужчинам), но быстро осознав, что балерина была хозяйкой дома требовательной и безупречной, забыл все оговорки, какие мог привести, и предался ей душой и телом.

До чего же было приятно снова почувствовать себя полезными! Радио передавало классическую музыку, чтобы балерина могла танцевать. Когда она уставала и садилась почитать, лампа освещала ей страницы. А позже плед создавал нежное ровное тепло, которое делало ее постель уютной и в самые холодные ночи.

А утром, когда она пробуждалась, как вкусны были гренки, приготовленные для нее тостером… такие золотисто-коричневые, такие хрустящие, такие совершенные… и все это каждый день!

И так пять наших электробытовых приборов жили и трудились в счастье и довольстве, исполненные сознания собственной нужности. Они служили любимой хозяйке и оставались вместе до самого конца своих дней.