Щенки Земли

— Почти. Кое-кто решил присоединиться к крупным электроприборам, но большинство предметов галантереи договорились остаться. Заказов не станет, заводы с учреждениями позакрываются, и можно будет петь в свое удовольствие. Между прочим, ангелы просили вас передать их благодарность радио за то, что оно научило их новым рождественским гимнам, в особенности «Санта Клаус приходит в город» и «Колокольцы». Признаться, «Веселая рождественская полька» нам порядком надоела.

— Радио будет очень радо. Оно обожает эти песенки.

— А еще… У меня к вам личная просьба… Можно?

— Разумеется! Без твоей помощи меня бы ни за что не избрали президентом Марса и Земле по-прежнему грозила бы страшная опасность. Так что не стесняйся. Что я могу для тебя сделать? Давай, обещаю, что выполню.

— Ну… я была бы очень-очень вам признательна, если бы вы взяли меня с собой на Землю. На Марсе я постоянно мечтала о том, как стану когда-нибудь обыкновенным рождественским ангелом, которого сажают на верхушку зеленой елки. Другие ангелы смеялись надо мной и говорили, что пятьдесят недель из пятидесяти двух в году я буду валяться в картонной коробке. Но я ничего не боюсь, мне бы только отпраздновать настоящее Рождество на Земле с настоящей елкой и рядом с людьми!

— А ты не пожалеешь потом о том времени, когда была главой профсоюза?

— Если честно, — сказала Серпантина, — то это такая обуза!

— Что ж, тогда я назначаю тебя капелланом нашего экипажа.

Крылышки Серпантины затрепетали, нимб сверкнул, точно вспышка на фотоаппарате, а сияние свежевымытых волос приобрело какой-то неземной оттенок.

Тут появились остальные электроприборы. Вид у них был весьма встревоженный.

— У нас плохие новости, — заявил калькулятор.

— Нам не хватает топлива на обратный путь, — объяснила микроволновая печь.

— Не ругайте меня! — пискнуло желтое электрическое одеяло. — Я же не знало! В печке я вывалялось в макаронах с сыром, а так как никто мне не говорил, что на дорогу домой понадобится каждая крошка, то я, выбравшись наружу, отряхнулось…

— И теперь, — докончила печь, — наше топливо плавает в стратосфере.

— Мы пропали! — мелодраматически воскликнуло радио. — Мы прикованы к Марсу!

— Эй, минуточку! — перебил тостер. — Разве свет клином сошелся на макаронах с сыром? Все электроприборы, которые только что улетели отсюда, набивали баки вот этим, — он хлестнул шнуром по красной марсианской пыли.

Микроволновая печь застонала.

— Да, да, но я не могу работать на неорганическом топливе. Любая органика — пожалуйста, будь то макароны с сыром, рис, мороженое, мульча, цыплячьи перышки, лепестки роз или что другое. Но не пыль с оксидом железа!

— И ничего нельзя придумать? — спросил тостер у калькулятора.

— Я пытался, но… Вот если бы с нами был слуховой аппарат!..

Однако слуховой аппарат покинул Марс. Вместе со своим близнецом и армадой МИР он улетел исследовать космос.

— Если бы он хотя бы догадался дать мне перед отлетом инструкции! Но что толку! Сейчас они уже на полпути к Юпитеру, а я всего лишь дешевенький калькулятор за 4 доллара 98 центов. Таких, как я, выдают в сберкассе в качестве вознаграждения. Я могу складывать, вычитать, делить, умножать, извлекать квадратные корни и просчитывать несложные тригонометрические функции, но я же не Альберт Эйнштейн! По правде сказать, я по большей части не понимал того, о чем твердил слуховой аппарат — ну, насчет обобщенной теории полей.

— Значит, мы на деле… — у тостера не хватило духа договорить.

— Застряли на Марсе, — помогла ему печь. — Увы!

— О нет! — зарыдало одеяло. — Мы должны вернуться! Как же хозяйка обойдется без нас?

— А мой гелий не годится? — спросил шар «Майлер».

— Спасибо, — ответил калькулятор, — но гелий не является органической субстанцией.

Тостер угрюмо огляделся по сторонам. Марсианский пейзаж был удручающе однообразным — красная пыль, красные скалы, многочисленные потухшие вулканы. Безжизненная планета, от полюса до полюса! Положение электроприборов представлялось тостеру безнадежным.

И вдруг, поднявшись в трепетании крылышек и мерцании нимба. Серпантина произнесла:

— Я вернусь через пять минут. Подождите меня.

Спустя одиннадцать дней, первого мая, хозяйка возвратилась из своей европейской поездки, которая утомила ее до последней степени. В Лондоне каждый день шел дождь, в Париже невозможно было получить на завтрак обыкновенный поджаристый тост, а на Ривьере ее старый друг Сергей дымил как паровоз, хотя она и объяснила ему, что курение губит его здоровье. Нет, все-таки дома гораздо лучше.

Маленький домик выглядел точь-в-точь таким, каким она его оставила. Разумеется, после того как он целый месяц простоял запертым, в нем было душновато, однако хозяйка сразу же раскрыла настежь окна и включила вентилятор, и вскоре воздух внутри сделался свежим, как майское утро. снаружи. Радио заговорило с ней на американском, английском, а не на французском, слава Богу. Она погладила старое электрическое одеяло и облегченно вздохнула. Чемоданы потом, сначала она ненадолго приляжет, а перед этим выпьет чашечку какао.

И приготовит себе хрустящий тост!