Щепки плахи, осколки секиры

– Большинство из этих… из иноземцев, которые по соседству жили. Народ вроде и культурный, а тихий.

– И вы, значит, над ними верховодите?

– Приходится, – Басурманов выдавил из себя покаянную улыбку. – Для ихнего же блага… Странные они люди. Ни за себя постоять не могут, ни за других. Прямо агнцы Божьи, хотя и неверующие.

– Ну а эти… твои приятели. Они откуда?

– Они вроде как вам ровня. Одеты соответственно. Но ребята бедовые. Еще те жиганы. У некоторых даже рога имеются.

– Ясненько, – Смыков переглянулся с Зябликом. – Вооружены они?

– Было дело. Только боезапас уж весь разошелся. Если и остались патроны, то с дюжину всего.

– Чем же вы тут все занимаетесь? – сменил тему Смыков.

– Не знаю, как и объяснить толком, – похоже было, что Басурманов задумался. – Свежий человек и не поймет сразу…

– Мы уж постараемся, – заверил Смыков.

– Бегать надо, попросту говоря, прыгать, карабкаться. По команде. Вроде как блошиный цирк. Если повезет, можно и приз отхватить.

– Какой приз?

– Вот чего не знаю, того не знаю. Ни разу не видел. Просто разговоры такие идут: приз, приз.

– Кто эти бега устраивает? Кто призы выдает?

– Это не вам одним любопытно. Уж сколько времени мы догадки строим… Местные они, конечно, да только нам их узреть не дано. Не той они породы. Не нашенской… Может, и не брешут попы про ангелов небесных…

– На кой ляд ангелам блошиный цирк?

– Не могу знать… Да только сатанинские отродья в таком сиянии жить не могут, – он закатил вверх свои колючие глазки. – Хотя какая нам, горемыкам, разница, ангел тебя плетью гоняет или черт. Они здесь хозяева, а мы так… насекомые забавные.

– А как насчет этих штук летающих? Не они ли хозяева?

– Никак нет, – осклабился Басурманов. – Это так… шушера мелкая. Вроде бобиков, которые за стадом приглядывают. Они нам сигналы всякие передают. Подгоняют кой-когда. Куснуть могут при случае.

– Это мы уже заметили, – Смыков непроизвольно тронул карман, в котором лежал его искалеченный пистолет. – Так вы говорите, что нам бегать придется? Заместо блох?

– А то как же! – Басурманов осклабился еще шире, и стало видно, как велика у него недостача в зубах. – Сигнал ведь уже был. Повторять его никто не будет. Сам удивляюсь, почему вас пока не трогают.

– Хромой черт удивился, когда Иуда удавился, – буркнул Зяблик.

– Ну ладно, бежать так бежать. А куда, не подскажете? – продолжал допытываться Смыков. – И как? В блошином цирке и то свои твердые правила есть.

– Тут-то и загвоздка! – Басурманов многозначительно помахал кривым пальцем. – Бежать надо куда глаза глядят и куда случай укажет. А куда прибежишь

– неизвестно. Можешь на то же самое место. Можешь на другое, которое в тысяче верст отсюда. Можешь и в пропасть какую-нибудь сверзнуться. То, что все здесь как на ладони глядится, вы во внимание не принимайте. Это видимость одна, блазнь. По пустому идешь, а лоб расшибешь. Одним словом, окаянное место.

– Ну а как тут насчет бытовых условий? Питания, обмундирования?

– С обмундированием грех один. Не понимают хозяева, что человек без одежки вроде уже и не человек. Кто в чем сюда явился, тот то и донашивает. Бабы эти чужеземные почти совсем голые. Особенно те, что из мелюзги выросли.

– Брюки у тебя, как я погляжу, не из казенной коптерки, – многозначительно заметил Зяблик. – Клевые брюки. Да и не по росту они тебе. Снял с кого?

– Сменял, – потупился Басурманов. – На галифе шевиотовые. Совсем еще справное галифе было.

– Да вы, братец мой, еще и вор, оказывается? – деланно удивился Смыков. – Не ожидал… Ладно, рассказывайте дальше.

– А что дальше?

– Пропитание здесь какое?

– Пропитание всякое. С голодухи не помрешь, об этом хозяева как раз заботятся. Ну а ежели кто отличится, тому доппаек положен. Хоть и не приз, но тоже приятно.

Смыков задумался, формулируя следующий вопрос, и этим не замедлил воспользоваться Цыпф.

– Что-то я те ваши слова насчет живых и мертвых не понял. Вы это яснее объяснить можете?

– Дело тут, конечно, темное… Загадочное, – Басурманов понизил голос. – Я сам-то сюда живьем вскочил, точно помню. Понесли меня ноги, чтоб им пусто было, прямо на сияние неземное… Вот… А другие бедолаги, в особенности иноземцы, в мертвецком виде здесь оказались. При полном отсутствии признаков жизни. Некоторые даже и протухшие. Да только хозяева всех быстро на ноги поставили. А иначе кому же для их забавы скакать? Как говорится, кому скорбный мертвец, а кому и золотой телец.

– Где это говорится? – удивилась Верка.

– Промеж гробовщиков, – охотно объяснил Басурманов. – У меня тесть по похоронному делу работал.

– Мерзкие вы вещи, братец мой, рассказываете, – поморщился Смыков. – Не очень-то приятно с живыми мертвецами компанию водить.

– Какая разница? – было ясно, что последние слова озадачили Басурманова. – Вы про это не думайте. Жрут они, как живые, будьте спокойны… Вот только бабы у них неласковые. По доброй воле не уломать. Силой приходится…

– Ну и скотина же ты, – сказала Верка с презрением.