Щепотка пороха на горсть земли

Вот на корабле своем он точно был к месту. Это чувствовалось в каждой фразе, в каждом воспоминании. Эти машины и инструкции были для него родными, и пусть он говорил, что служба и механизмы надоели, но Анна готова была поручиться: причиной тому только выгорание и ничего кроме. Не случись этого — прекрасно служил бы дальше.

Но с другой стороны, не случись этого — он бы и сюда не приехал, и она бы с ним не познакомилась. И если для него пока Шналь — чужой странный город, один из многих, который он намерен вскоре покинуть, то для Анны этот случайный визит уже сейчас значил многое. Она еще не до конца понимала, что именно и чем все это закончится, но уже твердо решила, что охотнику нужно остаться здесь. Так будет правильно.

Притом его собственное мнение принимать в расчет не планировалось. Тем более слышала она это мнение: он шатается по лесам и городам, неприкаянный, не имеющий ни дома, ни цели, просто потому, что это дело подвернулось под руку.

Оставался один важный вопрос: как бы донести это решение до охотника? Да еще так, чтобы не наговорить лишнего и не спугнуть. Он, конечно, не трус, но по всему видно — ко многим вещам еще не готов. Если он даже в ведьминскую силу не верит и над шаманами посмеивается, как с ним говорить откровенно? Нет, пусть немного привыкнет, своими глазами все увидит, так чтобы не осталось уже возможности отрицать, а там она что-нибудь придумает.

Некоторое время они молча жевали. Не потому, что не было тем для разговора, а просто оба успели сильно проголодаться. По жаре это чувствовалось не так сильно, а здесь, в тени у воды, да после купания, немудреная снедь пошла за милую душу.

— Дим, а тебе нравится служба охотника? — нарушила молчание Анна.

— Служба как служба, — рассеянно пожал он плечами. — Не хуже других. А что?

— Не хуже других — это разве ответ? Вот мне нравится Шналь. И дело мое нравится. Не целиком, цифры я не очень-то люблю, а вот все остальное — нравится. Людям помогать, о городе заботиться, решать маленькие проблемы…

— А большие не нравится? — усмехнулся он.

— А больших, слава Богу, с войны не было, — серьезно возразила Набель. — Да в сравнении с войной, думаю, и не будет.

— Пожалуй.

— Так нравится тебе или нет твоя работа?

— Да как сказать… — рассеянно пробормотал он: вопрос оказался неожиданно сложным. — Вроде ничего. На свежем воздухе, виды вон какие попадаются, и каждый раз новые. Никто над душой не стоит и не командует, какой заказ хочешь — такой и берешь. Сюда вот приехал, потому что дело показалось интересным, необычным. Опять же, и польза есть, делаю мир чуть чище и безопаснее. Хорошая работа.

— Ясно, — неопределенно проговорила Анна, прекратив допытываться. Ответа на свой вопрос она так и не получила, но… это ли не лучший ответ? — Ну что, давай лошадей седлать? Здесь, конечно, хорошо, но ехать надо. Неспокойно мне.

— Почему? — мигом подобрался Дмитрий, и не подумав отмахиваться от чужих предчувствий.

Это ее порадовало. Все же он небезнадежен, все же со временем можно будет рассказать то, что сейчас рассказывать бесполезно.

— Не знаю, предчувствие нехорошее. Неясное и словно бы отдаленное, но рассиживаться на месте не стоит, — решила она и поднялась первой, подавая пример.

— И давно оно у тебя?

— От самого прииска, — вздохнула Анна. — Но немного остыть все равно было надо, я так с ходу и не вспомню подобного пекла в наших краях. Тяжело.

— Наберешь воды? Я пока лошадьми займусь, — пока она говорила, Косоруков допил остатки воды из фляги, протянул спутнице посуду и надел шляпу, которая все это время лежала на камне рядом.

Набель молча кивнула и пошла к уже проверенному источнику, а Дмитрий закинул на плечо седло и подобрал потник. Конечно, седлать он начал с Граната, кто бы сомневался.

После отдыха особенно сильно не хотелось никуда ехать, тем более — выбираться из уютной и почти прохладной тени обратно под палящее солнце, но еще меньше хотелось застрять в горах на ночь. Они, конечно, не безоружные пастухи и упырей не убоятся, отстреляются. Но то упырей. Анне ли не знать, что упыри — не самое страшное, что можно встретить на этих землях?

Буквально в нескольких шагах от водопада жара навалилась еще тяжелее и гуще, чем казалось до остановки, а уж когда они выбрались на открытое пространство — так и вовсе словно в жарко натопленной бане оказались, только сухой.

Разговаривать совсем не тянуло, да и окружающий мир примолк. Звенели кузнечики в траве, но птиц в небе почти не было, и в ветвях они поутихли. Лениво брел даже бойкий Гранат, а Зорька и вовсе предпочла бы остановиться, но спасало наличие лидера.

Дорога плелась по склонам невысоких гор, закрывавших небо на востоке, а когда они расступились и открыли горизонт, Анна, бросив туда взгляд, тихо ругнулась и подбодрила коня: дымка у горизонта сгустилась и уплотнилась, потемнела и стала выглядеть вовсе не так безобидно, как несколько часов назад.

— Ийнгджи был прав, гроза идет. А если вспомнить, сколько жара стояла, то и вовсе буря с градом. Самое большее через час будет тут.