Щёлкни пальцем только раз

— О да, вполне возможно. Даже как-то забавно, вы знаете. Приезжают художники и рисуют картину. А потом приезжают другие и тоже рисуют. И на нашей ежегодной местной выставке картины оказываются похожими как две капли воды. Похоже, все художники рисуют дом с одного и того же места. Не знаю даже, почему. Выбирают либо кусочек луга и ручеек, либо какой-нибудь дуб, а то и купу ив, иногда тот же вид норманской церквушки. Набирается по пять или шесть картин одной и той же вещи, большей частью, по-моему, довольно плохих. Впрочем, я не шибко разбираюсь в искусстве. Заходите, пожалуйста.

— Вы очень добры, — сказала Таппенс. — У вас такой славный сад.

— Да не такой уж и плохой. Сажаем цветы, овощи. Только работник из моего мужа уже не ахти какой, а у меня то одно, то другое, вот и не хватает времени.

— Однажды я видела этот дом из окна вагона поезда, — сказала Таппенс. — Поезд замедлил ход, и я его увидела. Помнится, еще подумала: а увижу ли я его когда-нибудь снова.

— А теперь вдруг спускаетесь с холма в машине, и вот он, — поддержала ее женщина. — Чего только не бывает на свете, правда?

«Слава Богу, — подумала Таппенс, — что с этой женщиной так легко говорить. Даже думать не приходится, чтобы объясниться. Можно говорить чуть ли не все, что приходит в голову».

— Хотите зайти в дом? — предложила дружелюбная ведьма. — Я вижу, вам интересно. Дом довольно старый, позднегеоргианский стиль, что ли. Только к нему что-то пристроено. У нас, вы знаете, всего полдома.

— Ах, вон как, — сказала Таппенс. — Значит, дом разделен на две половины?

— Фактически это задняя его часть. Фасад — это совсем другая сторона, та сторона, которую вы видели с моста. Забавно как-то его разделили. Проще было бы разделить его по-другому. Ну, вы знаете, на левую и правую половины, так сказать. А не на заднюю и переднюю части. У нас фактически вся задняя часть.

— И давно вы здесь живете? — спросила Таппенс.

— Три года. После того, как муж ушел на пенсию, нам захотелось в сельскую местность, и чтобы домик стоил недорого. Этот продавался дешево — ведь тут страшно одиноко. Ни деревни поблизости, ни чего другого.

— Я видела шпиль церкви вдали.

— О, то Саттон Чанселлор, две с половиной мили отсюда. Мы, разумеется, тоже прихожане этой церкви, но до самой деревни домов больше нет. Да и сама деревенька очень маленькая. Не выпьете ли чашечку чаю? — предложила дружелюбная ведьма. — Я только что поставила чайник, минуты две назад, а потом выглянула и увидела вас. — Она приложила обе руки рупором ко рту и позвала:

— Амос! — Потом еще раз:

— Амос!

Крупный мужчина вдали повернул голову.

— Чай через десять минут! — крикнула она.

Он поднял руку в знак признания, что понял. Женщина повернулась, открыла дверь и жестом пригласила Таппенс войти.

— Перри — вот как меня зовут, — дружеским голосом сказала она. — Элис Перри.

— А меня Бересфорд, — сказала Таппенс. — Миссис Бересфорд.

— Входите, миссис Бересфорд, будьте добры. Таппенс на мгновение задержалась. «Я будто попала в шкуру Ганселя и Гретель. Ведьма приглашает меня к себе домой. Вероятно, это пряничный дом… Иначе просто не может быть».

Она снова взглянула на Элис Перри и увидела перед собой обыкновенную женщину. Впрочем, не совсем. Она прямо источала какое-то непонятное, еле сдерживаемое дружелюбие. «Вероятно, она может заколдовать, — подумала Таппенс, — только это наверняка доброе колдовство». Она слегка наклонила голову и переступила порог дома ведьмы.

Внутри оказалось довольно темно. Коридоры были маленькие. Миссис Перри провела Таппенс через кухню в общую комнату, которая, очевидно, служила семье и гостиной. Ничего особенно примечательного Таппенс в доме не обнаружила. Она отметила про себя, что эта часть, вероятно, и была поздневикторианской пристройкой к основной части. Она была довольно узкая и состояла, похоже, из продольного коридора, от которого отходил ряд комнат. Таппенс подумала, что так делить дом было, безусловно, нельзя.

— Садитесь, я принесу чай, — сказала миссис Перри.

— Позвольте, я помогу вам.

— Ах, не беспокойтесь, я сейчас. Все уже стоит на подносе.

С кухни донесся свисток: терпение у чайника, очевидно, лопнуло. Миссис Перри вышла, а минуты через две вернулась с подносом для чая, на котором стояли тарелка с ячменными лепешками, банка джема и три чашки с блюдцами.

— Я полагаю, оказавшись внутри дома, вы испытываете разочарование, — заметила миссис Перри.

Замечание оказалось весьма близким к истине.

— О нет, — возразила Таппенс.

— Ну, а я бы на вашем месте разочаровалась. Они ведь совершенно не гармонируют, правда? Я имею в виду, фасад и задняя часть дома совершенно не соответствуют друг другу. Но жить здесь удобно. Пусть мало комнат, мало света, зато какая разница в цене.

— А кто разделил дом и почему?