Щёлкни пальцем только раз

У него был приятный голос и милая улыбка. Выглядел он на все семьдесят, но Таппенс почему-то решила, что вряд ли он такого преклонного возраста, хотя на ногах, безусловно, стоял не очень твердо — скорее всего, из-за ревматизма.

— В викторианские времена было слишком много денег, — с сожалением сказал он. — Слишком много фабрикантов железных изделий. Они были набожны, но, к сожалению, не обладали художественным чутьем. Никакого вкуса. Вы видели восточное окно? — Он поморщился.

— Да, — согласилась Таппенс. — Ужасно.

— Совершенно с вами солидарен. Я викарий, — совершенно излишне добавил он.

— Я так и подумала, — вежливо сказала Таппенс. — Вы давно уже здесь?

— Десять лет, дорогая моя. Здесь хороший приход. Славные люди, как их ни мало. Я был здесь очень счастлив. Им не очень-то нравятся мои проповеди, — с грустью добавил он. — Я стараюсь изо всех сил, но разумеется, современным я уже стать просто не в состоянии. Присаживайтесь, — гостеприимно добавил он, указывая на ближайший могильный камень.

Таппенс с благодарностью села, а викарий уселся на другом камне, рядом.

— Я не могу долго стоять, — как бы извиняясь сказал он. — Вам что-нибудь нужно или вы просто проезжаете мимо?

— Да, право, я всего лишь проездом, — отвечала Таппенс. — Я просто решила взглянуть на церковь. Я прямо-таки заблудилась на проселочных дорогах.

— Да-да. Тут очень трудно найти дорогу. Многие дорожные указатели поломались, а муниципалитет не чинит их. Впрочем, — добавил он, — не думал, что это имеет какое-то значение. Людям, которые ездят по этим проселкам, обыкновенно все равно, куда они попадут. Те же, кто едет куда-то в определенное место, обычно ездят по шоссе. Просто ужасно, — снова добавил он. — Особенно эта новая автострада. По крайней мере, таково мое мнение. Весь этот шум, эта дикая скорость, эта бесшабашная езда. Эх, да ладно, не обращайте на меня внимания. Я — сварливый старик. Вы бы ни за что не догадались, чем я сейчас занимаюсь, — продолжал он.

— Я обратила внимание, что вы осматриваете могильные камни, — сказала Таппенс. — Здесь имели место какие-нибудь акты вандализма? Подростки отбивали от камней куски?

— Да нет. Впрочем, если вспомнить, сколько поломано телефонных будок и все другие неприглядные дела, нисколько не удивишься, что человек сразу же вспоминает об этом. Бедные дети, эти молодые вандалы, они, мне кажется, не в состоянии придумать ничего лучшего, только бы что-то там громить. Как жаль, правда? Право, очень жаль. Нет, ничего такого здесь не было. В целом мальчишки здесь неплохие. Нет, я просто ищу могилу одного ребенка.

Таппенс невольно пошевелилась на могильном камне.

— Могилу ребенка?!

— Да. Мне написал один человек, некто майор Уотерс. Он интересуется, не был ли здесь каким-либо образом похоронен один ребенок. Я, разумеется, посмотрел в регистрационной книге прихода, но никакой записи на указанное имя не обнаружил. Тем не менее, я вышел сюда, чтобы посмотреть на камни. Вы знаете, я подумал, что написавший мог ошибиться в имени и фамилии.

— А какое имя его интересовало? — спросила Таппенс.

— Он не был уверен. Возможно, Джулия — в честь матери.

— А сколько было девочке?

— И в этом он не был уверен… Все это дело какое-го запутанное. Лично мне кажется, что этому человеку вообще сообщили название не той деревни. Не помню что-то, чтобы тут когда-либо жил какой-нибудь Уотерс, я и слыхать о таких не слыхал.

— А как насчет Уоррендеров? — спросила Таппенс, вспомнив эту фамилию. — В церкви, похоже, полно мемориальных досок в память о них, да и на кладбище множество камней с их фамилией.

— А, этот род уже вымер. У них была отменная собственность XIV века, «Прайэри». Дом сгорел дотла… чуть ли не сто лет назад, а те Уоррендеры, что остались, я полагаю, уехали отсюда и больше не возвращались. На их участке один богатый викторианец, некий Старк, построил новый дом. Довольно уродливый, говорят, но очень удобный. Весьма комфортабельный. Ванные, знаете ли, и все такое прочее. Это тоже важно.

— Странное дело, — сказала Таппенс, — что кто-то вдруг написал вам в поисках могилы девочки. Кто же это — родственник?

— Отец ребенка, — ответил Викарий. — Мне представляется, это одна из трагедий военного времени. Молодая жена сбежала с другим, пока муж служил за границей. Осталась девочка, которую он никогда не видел. Будь она сейчас жива, я полагаю, была бы уже взрослая. Тому уж лет двадцать, если не больше.

— Не поздновато ли искать ее?

— Он, очевидно, совсем недавно услышал о том, что у него был ребенок. Эта информация попала к нему совершенно случайно. Весьма странная история, все это дело.

— А с чего он взял, что девочку похоронили здесь?