Щёлоков

«В 1717 г. вышла первая книга в России о воспитании юношества. Называлась она „правила обхождения“. В ней говорилось: „В первых, наипаче всего должны дети отца и матерь в великой чести содержать… речей старших не перебивать“» (29.11.75).

«Плохое, дурное воспринимается легче, чем хорошее. В жизни есть люди, по своему характеру слабовольные, легко поддающиеся влиянию, внушению. О таких людях древнеримский поэт Овидий Назон писал: „Вижу и одобряю лучшее, а следую худшему“» (1974).

«О том, что птица летает, видно и тогда, когда она ходит по земле». Немирович-Данченко (4.04.76. Дача).

«Чаще всего гибнут в Арктике не от недостатка продуктов или топлива, а от потери самообладания».

«Дело о пропаже из Московского уездного казначейства медной монеты на 115 тыс. „велось производством 21 год“» (9.12.78. Дача).

«Композитор Александр Алябьев, автор знаменитого „Соловья“, служил в Отечественную войну 1812 года в одном и том же гусарском полку с Денисом Давыдовым. Вместе с ним участвовал в сражениях. Был близок с участниками восстания на Сенатской площади. В 1825 г. по сфабрикованным материалам был осужден и сослан в Сибирь. Его любимой поговоркой были слова: „Служить бы рад, прислуживаться — тошно“. А. Грибоедов отразил некоторые черты своего друга Алябьева в пьесе „Горе от ума“ и сохранил его любимую поговорку.

В тюремной камере после того, как друзья получили разрешение установить там пианино, Алябьев создал своего знаменитого „Соловья“ на слова А. Дельвига. „Соловей“ впервые прозвучал в концерте Большого театра 7 января 1927 года» (21.01.79. Дача).

«Хорошо как-то сказал П. Павленко: „Жизнь — не те дни, что прошли, а те, что запомнились“» (10.07.78. Дача).

«Приговором Особого присутствия по делу о цареубийстве 1 марта 1881 года мещанке Гельфман, приговоренной к смертной казни, ввиду ее беременности казнь по закону отложена до ее выздоровления» (23.03.77).

«Когда в 1829 году впервые испытывался паровоз, одна дама, присутствующая на испытании, упорно твердила, что паровоз ни за что не пойдет, а когда он все-таки пошел, она с таким же упорством продолжала твердить, что он ни за что не остановится».

«Спичку можно ветром задуть, но горящие угли от этого еще больше, еще ярче разгораются» (11.12.77 Дача).

Из воспоминаний:

«Те, кто не был в Донбассе, представляют, будто бы там все в угле, копоти и в дыму. Какое заблуждение! К сожалению, не все знают, что Донбасс — не только уголь, это настоящая жемчужина природы. Сколько здесь лиственных и хвойных лесов, а сколько уток и другой дичи! И, кажется, нет краше рек Луганки и Северского Донца с берегами, утопающими в зелени» (11.75).

«Ты вспоминаешь школу, друзей, речку, пруд, где целыми днями ловил рыбу, праздники в доме родителей» (29.12.74).

«Иногда я говорил маме, что она старшего брата любит больше, чем меня. Но и здесь мудрость матери убедительно и просто все объяснила. Вот у тебя двое детей, разве ты можешь сказать, кого ты больше любишь. Для матери, для родителей все дети одинаковы, а волнуешься, и этим как бы проявляешь тревогу и заботу материнского сердца о тех детях, которых нет близко» (10.11.76).

«Я завидовал старшему брату, который так счастливо унаследовал все эти качества ее (матери. — С. К.), ее души. Те, кто встречался с нею, когда выросли уже наши дети, и она стала совсем старенькой, всегда восторгались ее мудростью и какой-то особой доброжелательностью к людям. Теперь я эту доброжелательность вижу у своих детей, и я счастлив, что эти качества передала им бабушка» (25.11.75).

«Первый раз с Семеном Михайловичем Буденным мы встретились в Сталинграде. Чаще встречался с С. М. я последние десять лет его жизни. Он часто спрашивал меня: не являюсь ли я родственником бывшего у него в Первой Конной армии начальника штаба Щёлокова? Я отвечал, что нет, просто однофамильцы. Но так как это было уже не первый раз, я по интересовался у Семена Михайловича, почему он меня спрашивает об этом уже в который раз. Он помолчал, а потом сказал, что это был очень грамотный начальник штаба, в высшей степени дисциплинированный и образованный командир, он погиб в боях. Это был очень хороший человек, и мне хочется, чтобы это был ваш родственник» (1.01.79).

«Я был участником многих сражений, много пережил, испытал горечь отступления до предгорий Кавказа и радость наступления. Фронтовыми дорогами прошел до Варшавы и Праги.

Вернулись мы с женой в потертых шинелях, я — полковник с полевой сумкой, она — с баулом медсестры. Больше у нас ничего не было. Но ведь это как и у каждого военного человека: служба есть, а квартира, как и жилье солдатское, — всегда будут» (9.05.78).

«В жизни я почти никогда не обжигался, а поэтому всегда шел смело и прямо вперед. Постоянное стремление найти новое, чего не было до тебя, делало мой труд интересным, увлекательным до самозабвения. Так было в молодости, так я готовился в вуз, работал на шахте, так работал в промышленности, на советской и партийной работе, таким я был во все годы войны на фронте, таким остался и сейчас» (4.01.69. Барвиха).