Щит

Он кивнул людям, которые выглядели так, будто хотели установить контакт, но не смотрел никому в глаза. Он старался вновь сосредоточиться, включиться обратно в игру. Он поймал себя на том, что опять думает об Элли, старается не гадать, может ли она видеть что-то в конструкции, и реагировала ли она на его присутствие здесь так же, как и он на неё.

Он затерялся в этих мыслях настолько, чтобы пропустить несколько секунд речи человека.

— …сегодня немного подавленный?

Ревик перевёл взгляд, крепче запахивая на себе «плащ» энергии Ллевелина.

— Я в порядке, сэр.

— Хочешь выпить, Лу?

В этом отношении Ллевелин также дал ему инструкции.

— Нет… благодарю вас, сэр.

Человек улыбнулся.

— Все равно выпей стаканчик.

— Да, сэр, — следуя их маленькому ритуалу, он принял бокал и сделал осторожный глоток, чувствуя, как усиливается его нервозность, когда человек показал на Кэт. Притворившись, что неправильно поняла, Уллиса шагнула вперёд, но старик настаивал.

— Нет. Светловолосая. Ты.

Уллиса шагнула назад, официально сложив руки перед телом.

Ревик ощутил острый приступ тошноты. Он попытался задавить его глотками алкоголя, но он вновь мог думать только об Элли, и что бы случилось с ним, если бы ситуация была обратной.

Он бы выжил из своего бл*дского ума.

Может, она ничего не увидит. Может, она увидит лишь проблеск, а потом все закончится, и он сможет объяснить, что сделал это для того, чтобы проникнуть внутрь. Что это был наименее рискованный способ, что он не мог позволить себе ждать, потому что не знал, как долго Териан будет держать её здесь…

Кэт опустилась перед ним на колени.

Когда она расстегнула его брюки, Ревик отвёл взгляд, чувствуя, как тошнота усиливается. Он допил содержимое бокала, но не поставил его. Дело не только в тошноте, которую он ощущал от близости Элли, которая в равной степени вызывалась нервозностью, адреналином, желанием и всем остальным. Вместо этого его пронзило отвращение, чувство, вызвавшее у него настоящую тошноту… но, похоже, это никак не повлияло на его физическую реакцию.

Он поклялся ей, что никогда этого не сделает.

Он сказал, что ей никогда не придётся волноваться об этом, что он никогда больше с ней так не поступит, ни по каким причинам.

Он говорил всерьёз. Он чувствовал, что Элли не доверяла ему, что могут пройти годы прежде, чем она полностью доверится ему — годы, в течение которых он с радостью будет доказывать ей, что она может ему доверять.

Боги. Что, если он ошибся? Что, если мальчик не придёт? Что, если планы неверны, если у Териана или Трэверса есть здесь какое-то изображающее устройство, или они нашли способ показывать её через Барьер? Что, если все это окажется впустую?

Кэт начала ласкать его, и его разум на мгновение опустел.

На несколько секунд он оказался обратно в хижине, вспомнил, как проснулся от ощущения рук Элли на нём. Резкая лента желания смешалась с тошнотой от ощущения другой видящей в его свете, отчего боль разделения усилилась… так сильно, что он гадал, сможет ли он вообще сдержаться и не накинуться на всех них.

Или хуже того, не попытаться убить их всех.

Ревик посмотрел на других видящих, возможно, ища помощи. Но он уже чувствовал это в их свете. Он видел это в их лицах, когда они смотрели на него. Он влиял на них. Они не сумеют сдержаться.

Он посмотрел на старика. Но Трэверс уже показывал на Уллису. Он похлопал по спинке диванчика, показывая, где он хотел её расположить.

Уллиса подошла сзади к месту, где сидел Ревик. Она положила ладони на его плечи, источая спокойствие, и он потянулся к ней, сжав её руки. Он закрыл глаза, и она опустила губы к его рту. Прежде чем он успел осознать намерение, они уже целовались, но вместо того чтобы отвлечь его от того, что с ним делала Кэт, поцелуй только ухудшил ситуацию. Ревик уже вцепился в волосы Уллисы, наполовину удерживая её рядом.

Когда он оборвал поцелуй, она опустила губы к его уху. Она заговорила на прекси, чтобы люди не понимали. Она произносила эти слова как шёпот любовницы, словно она поощряла его, но Ревик чувствовал в её словах сочувствие.

— Реви', послушай меня. Ты можешь это сделать… с тобой все хорошо…

Он подавил очередной густой прилив боли. Он ощутил, как Уллиса отреагировала на это, и Тобиас подошёл к ней сзади. При взгляде на мужчину Ревика пронзила паника, столь физическая реакция, что он задержал дыхание, ощущая головокружение.

— Ты можешь это сделать, — повторила Уллиса, почти мурлыча. — Ты можешь. Она тебя любит. Она поймёт. Она будет знать, почему ты это сделал…

Он крепче стиснул её и вскрикнул, когда Кэт взяла его глубже. Затем он вцепился в её волосы, подавляя импульсивное желание ожесточённо отреагировать. Поскольку никто из видящих не носил настоящие ошейники, их восприятие тоже не приглушено. Ревик никак не мог заблокировать или хотя бы приглушить других, не привлекая внимания к себе.

Более того, мальчик должен это почувствовать.

Он должен почувствовать его здесь. Он должен узнать его свет.

Ревик заставил глаза открыться, стал искать отвлечение, любое, что помешало бы его разуму погрузиться в те мысли.