Щит дьявола

Сквозь дымку, застилавшую взор Вертхайма, прорезались контуры все того же безобразного, устрашающего лица старшего эсэсовца. И американец вновь почувствовал невыносимый запах разлагающейся заживо плоти.

— Выслушай меня, жид, — заскрежетал металлический голос. — Я — профессиональный офицер полиции. Я занимался полицейской службой всю свою жизнь. В течение тридцати лет я постоянно допрашивал людей, задавая им вопросы и получая на них ответы. В старые времена Веймарской республики мы в полиции работали более медленно. Сейчас мы работаем быстрее, а наши методы стали более очевидными. — Он сжал кулаки, показывая, что именно имеется в виду. — Но и в том, и в другом случае я всегда получал ответы на поставленные мною вопросы. Я получал их от гораздо более сильных людей, чем ты, жид. Тебе понятно?

Лейтенант Вертхайм ничего не сказал. Его рот был полон крови, которая сочилась из десен — оттуда, где недавно были его зубы.

Генерал Доннер погрузился в молчание, обдумывая, как лучше сформулировать самые важные вопросы, которые он собирался задать пленному американскому офицеру. Стоявший позади него у самого окна Куно фон Доденбург невольно нахмурился. Он прекрасно понимал, насколько важно выжать ключевую информацию из этого щупловатого офицера-еврея. Но методы генерала Доннера были ему не очень по душе. «Ради бога, парень, ответь на все его вопросы, и давай побыстрее покончим со всем этим!», — взмолился он про себя.

— Итак, вот что я хочу узнать от тебя, еврей. — Генерал Доннер пристально посмотрел на узника. — Первое: когда и где 1-я пехотная дивизия США перейдет в наступление. Второе: назови имя человека, который находится здесь, в Аахене, и который информировал вас о передвижениях фон Доденбурга. — Он придвинулся к самой голове Вертхайма, которая была вся раздута от жестоких ударов. — Что ты ответишь мне, еврей?

Собрав в кулак остатки своих сил и прекрасно зная, что его ждет за это, американец плюнул в ненавистное безобразное лицо.

Генерал Доннер отскочил назад, смертельно побледнев от ярости. Плевок лейтенанта Вертхайма медленно стекал вниз по щеке бригадефюрера. Доннер бешено прокричал:

— Шварц, Шульце, — отделайте этого грязного ублюдка как следует!

* * *

На голову лейтенанта Вертхайма вылилось ведро ледяной воды. От этого шока он медленно пришел в себя. Пленник несколько раз моргнул, но туман, повисший перед его глазами, отчего-то не желал рассеиваться. Да и сами его глаза никак не хотели открываться по-настоящему — он смог разжать веки лишь так, чтобы образовалась узкая щелочка.

В эту щелочку он увидел пару начищенных сапог. Они приближались к нему, затем остановились. Потом один из сапогов грубо ударил его в бок. Лейтенант застонал от боли.

— Ты ведь не спишь, еврей, не так ли? — произнес металлический голос. — Ну что ж, прекрасно, тебе все-таки дали немного поспать. А теперь мы собираемся получить от тебя ответы на те вопросы, которые я тебе недавно задавал. Но только очень быстро. Шульце, наполни емкость водой!

— Вы уверены, что нам необходимо делать это? — спросил чей-то далекий голос.

— Мы не можем позволить себе проявлять щепетильность в такую минуту, фон Доденбург, — холодно ответил генерал Доннер. — От этого зависит судьба всего Аахена. Если вам все это не нравится, вы можете выйти и дождаться окончания допроса снаружи.

— Нет, я останусь, — сказал штандартенфюрер.

За этим последовала длительная пауза, во время которой было слышно, как льется вода. Лейтенант Вертхайм попытался приподнять было голову, чтобы понять, что происходит, но у него не было на это сил.

Наконец звук льющейся воды прекратился.

— Я наполнил емкость до краев, господин бригадефюрер, — услышал Вертхайм голос одного из своих мучителей. Этот голос принадлежал человеку, который изъяснялся с акцентом уроженца Гамбурга.

— Благодарю, Шульце. Ну что ж, можно начинать.

Человек, которому принадлежал голос с гамбургским акцентом, видимо, заколебался, потому что генерал Доннер резко повторил:

— Я сказал, Шульце, что можно начинать. Ты что, не понимаешь, когда к тебе обращаются по-немецки?

— Так точно, господин бригадефюрер. Извините меня, господин бригадефюрер, — виноватым тоном отозвался здоровяк.

В следующую секунду огромная сильная рука схватила Вертхайма за загривок и нагнула его голову лицом вниз. Сквозь узкие щелочки, в которые превратились теперь его глаза, лейтенант разглядел перед собой поверхность воды. Он вдруг понял, что именно хотят с ним сделать эсэсовцы, и попытался лягнуть того здоровенного детину, который держал его. Но тот, очевидно, ожидал подобного движения лейтенанта и легко парировал его. И уже в следующую секунду опустил свою жертву лицом в воду.