Щит героя

Грачев потянул большую, сплошь из стекла дверь и очутился перед традиционной стойкой.

Несколько дальше, в глубине помещения, за старым канцелярским столом, под зеленой, тоже не новой, лампой восседал младший лейтенант милиции.

- Здравствуйте, - сказал Грачев, снимая кепку.

Почему-то младший лейтенант приветствие Грачева пропустил мимо ушей, строго поглядел на посетителя, спросил официальным голосом:

- По какому вопросу, гражданин?

- К майору Глоба. Приглашен. И пока еще можете смело называть меня товарищем. Можете мне улыбнуться. Я хороший, меня все любят, товарищ младший лейтенант.

- К майору Глоба вход со двора. Второй этаж. Комната семь. - И младший лейтенант, когда уже Грачев и не ждал, улыбнулся ему.

Грачев поднялся по широкой лестнице на второй этаж, отыскал комнату номер семь, постучал и вошел.

Майор Глоба оказалась женщиной.

Почему-то Анатолий Михайлович удивился, хотя он прекрасно знал - в милиции служит немало женщин.

Грачев представился.

- Прошу, садитесь. Меня зовут Тамара Викторовна. Одну минутку... Она достала какой-то реестр, полистала и, видимо, найдя то, что нужно, спросила: - Вы по поводу Миши Юсупова?

- Собственно, у меня, Тамара Викторовна, нет никаких поводов жаловаться на Мишу. Вы или от вас звонили директору училища и просили представить на Юсупова характеристику. Я, его мастер, подумал: бумагу написать недолго, но не лучше ли съездить и поговорить?..

- И всегда вы так - лично на каждый запрос выезжаете? - серьезно и, как показалось Грачеву, не без подозрительности спросила Тамара Викторовна.

- Не каждый же день милиция моими мальчишками интересуется.

- А трудный у вас народ?

- Почему обязательно трудный? Разный! Есть и трудные, но в общей массе нормальные ребята... Сначала забот с ними хватает, потом, когда они втягиваются в училищную жизнь, легче делается.

- Вы давно мастером работаете?

- Порядочно. В общей сложности почти двадцать лет.

- Так что Юсупов?

- Крученый парень. Надо ему обязательно на виду быть. Есть такой грех. Бойкий, особенно на язык... Самолюбие сильно развито. Я его тут подначил: дескать, здоровый ты парень, с твоими данными только борьбой и заниматься! "Завелся", ходит в секцию, старается... А у нас в спортсекциях строго - двойку по физике или математике схватил, с занятий - вон! Но Юсупова заело, и деваться некуда - пыхтит, тянется...

- С товарищами как у него отношения?

- Обыкновенные. Поможет, если в состоянии. И не скандальный. Чувство справедливости развито. Покомандовать, правда, любит, порисоваться.

- Словом, вы характеризуете Юсупова вполне положительно?

- Вполне. Вот сейчас я здесь, у вас, а его на доску передовиков фотографируют...

- Ну что ж, очень хорошо. Спасибо. Больше у меня вопросов нет. - И майор Глоба жестом радушной хозяйки показала - дескать, рада бы и еще поговорить, но, извините, дела...

- Все? И писать ничего не надо? - удивился Грачев.

- Не надо. Мы старые картотеки проверяли. Юсупов у нас значился... теперь я отмечу - все в порядке, нашего особого внимания не требуется...

- Так просто? Без акта, без протокола?..

- Разве вы от своих слов откажетесь?

На том они и расстались.

Грачев вышел на улицу в странно приподнятом настроении. Прежде всего его радовало, что с Юсуповым все в порядке. Как ни ликуй по поводу его последних трудовых успехов, ждать от Юсупова можно было все-таки чего угодно.

На глаза Анатолию Михайловичу попалась телефонная будка. Он порылся в кармане, нашел монетку, позвонил Балыкову.

- Николай Михайлович! Я из милиции говорю...

- Да-да, слушаю. Что выяснилось?

- Николай Михайлович! Ничего, знаете, пока не выяснилось...

- Какие они хотят получить данные?

- Я уже выдал. Положительные данные...

- Не поторопился?

- Нет. Еду в училище...

- А чего ж ты звонишь?

- Чтобы вы не беспокоились. И напомнить, не пропустили бы Мишку, когда начнут фотографировать. Все.

Балыков с минуту смотрел на умолкшую телефонную трубку и никак не мог понять, что же его настораживает? Конечно, мастер Грачев - превосходный, и доказательств искать не надо - на глазах у всех, буквально за несколько недель наладил самую отстающую группу и упрямо тянет вчерашних бездельников на ведущее место. Это он и раньше умел. Но что-то появилось в Грачеве новое, непонятное. И это непонятное раздражало и сбивало с толку Балыкова.

Как раз накануне он пытался поговорить со своей давней знакомой интеллигентной женщиной и знающим, как он считал, завучем средней школы.

С Беллой Борисовной Балыков познакомился в двухнедельном доме отдыха.

Избегая называть имена, рисуя ситуацию в общих чертах. Балыков изобразил Белле Борисовне дело так: возникает непонимание между ним директором и хорошим мастером, мастера он не просто уважает, готов у него даже кое-чему поучиться... а вот вопрос: почему мастер видит жизнь как бы в другом освещении?..

Тут Белла Борисовна перебила Балыкова и, волнуясь, сказала: